でも、きいたことにはこたえず、その子はこういっただけだった。

Но он не ответил. Он сказал просто:

「水は、心にもいいんだよ……」

— Вода бывает нужна и сердцу…

ぼくは、どういうことかわからなかったけど、なにもいわなかった……きかないほうがいいんだと、よくわかっていた。

Я не понял, но промолчал. Я знал, что не следует его расспрашивать.

その子はへとへとだった。すわりこむ。ぼくもその子のそばにすわりこむ。しーんとしたあと、その子はこうもいった。

Он устал. Опустился на песок. Я сел рядом. Помолчали. Потом он сказал:

「星がきれいなのは、見えない花があるから……」

— Звёзды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно…

ぼくは〈そうだね〉とへんじをして、月のもと、だんまり、すなのでこぼこをながめる。

— Да, конечно, — сказал я только, глядя на волнистый песок, освещённый луною.

「さばくは、うつくしい。」と、その子はことばをつづけた……

— И пустыня красивая… — прибавил Маленький принц.

まさに、そのとおりだった。ぼくはいつでも、さばくがこいしかった。なにも見えない。なにもきこえない。それでも、なにかが、しんとするなかにも、かがやいている……

Это правда. Мне всегда нравилось в пустыне. Сидишь на песчаной дюне. Ничего не видно. Ничего не слышно. И всё же в тишине что-то светится…

王子くんはいった。「さばくがうつくしいのは、どこかに井戸をかくしてるから……」

— Знаешь, отчего хороша пустыня? — сказал он. — Где-то в ней скрываются родники…

ぼくは、どきっとした。ふいに、なぜ、すながかがやいてるのか、そのなぞがとけたんだ。ぼくが、ちいさなおとこの子だったころ、古いやしきにすんでいた。そのやしきのいいつたえでは、たからものがどこかにかくされているらしい。もちろん、だれひとりとして、それを見つけてないし、きっと、さがすひとさえいなかった。でも、そのいいつたえのおかげで、その家まるごと、まほうにかかったんだ。その家に、かくされたひみつがある。どこか、おくそこに……

Я был поражён, вдруг я понял, что означает таинственный свет, исходящий от песков. Когда-то, маленьким мальчиком, я жил в старом-престаром доме — рассказывали, будто в нём запрятан клад. Разумеется, никто его так и не открыл, а может быть, никто никогда его и не искал. Но из-за него дом был словно заколдован: в сердце своём он скрывал тайну…

「そうか。」と、ぼくは王子くんにいった。「あの家とか、あの星とか、あのさばくが気になるのは、そう、なにかをうつくしくするものは、目に見えないんだ！」

— Да, — сказал я. — Будь то дом, звёзды или пустыня — самое прекрасное в них то, чего не увидишь глазами.

「うれしいよ。」と、その子はいった。「きみも、ぼくのキツネとおなじこといってる。」

— Я очень рад, что ты согласен с моим другом Лисом, — отозвался Маленький принц.

王子くんがねつくと、ぼくはすぐさま、その子をだっこして、またあるきはじめた。ぼくは、むねがいっぱいだった。なんだか、こわれやすいたからものを、はこんでるみたいだ。きっと、これだけこわれやすいものは、ちきゅうのどこにもない、とさえかんじる。

Потом он уснул, я взял его на руки и пошёл дальше. Я был взволнован. Мне казалось — я несу хрупкое сокровище. Мне казалось даже, что ничего более хрупкого нет на нашей Земле.

ぼくは、月あかりのもと、じっと見た。その子の青白いおでこ、つむった目、風にゆれるふさふさのかみの毛。ぼくはこうおもう。ここで見ているのは、ただの〈から〉。いちばんだいじなものは、目に見えない……

При свете луны я смотрел на его бледный лоб, на сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос, которые перебирал ветер, и говорил себе: всё это лишь оболочка. Самое главное — то, чего не увидишь глазами…

ちょっとくちびるがあいて、その子がほほえみそうになった。そのとき、ぼくはつづけて、こうかんがえていた。『ねむってる王子くんに、こんなにもぐっとくるのは、この子が花にまっすぐだから。花のすがたが、この子のなかで、ねむってても、ランプのほのおみたく、きらきらしてるから……』そのとき、これこそ、もっともっとこわれやすいものなんだ、って気がついた。この火を、しっかりまもらなくちゃいけない。風がびゅんとふけば、それだけできえてしまう……

Его полуоткрытые губы дрогнули в улыбке, и я сказал себе ещё: трогательней всего в этом спящем Маленьком принце его верность цветку, образ розы, который сияет в нём, словно пламя светильника, даже когда он спит… И я понял, что он ещё более хрупок, чем кажется. Светильники надо беречь: порыв ветра может погасить их…

そうして、そんなふうにあるくうち、ぼくは井戸を見つけた。夜あけのことだった。

Так я шёл — и на рассвете дошёл до колодца.

25

ГЛАВА XXV

王子くんはいった。「ひとって、はやいきかんしゃにむちゅうだけど、じぶんのさがしものはわかってない。ということは、そわそわして、ぐるぐるまわってるだけ。」

— Люди забираются в скорые поезда, но они уже сами не понимают, чего ищут, — сказал Маленький принц. — Поэтому они не знают покоя и бросаются то в одну сторону, то в другую…

さらにつづける。

Потом прибавил:

「そんなことしなくていいのに……」

— И всё напрасно…

ぼくたちが行きあたった井戸は、どうもサハラさばくの井戸っぽくはなかった。さばくの井戸っていうのは、さばくのなかで、かんたんな穴がぽこっとあいてるだけ。ここにあるのは、どうも村の井戸っぽい。でも、村なんてどこにもないし、ぼくは、ゆめかとおもった。

Колодец, к которому мы пришли, был не такой, как все колодцы в Сахаре. Обычно здесь колодец — просто яма в песке. А это был самый настоящий деревенский колодец. Но поблизости не было никакой деревни, и я подумал, что это сон.

「おかしい。」と、ぼくは王子くんにいった。「みんなそろってる。くるくる、おけ、ロープ……」

— Как странно, — сказал я Маленькому принцу, — тут всё приготовлено: и ворот, и ведро, и верёвка…

その子はわらって、ロープを手にとり、くるくるをまわした。するときぃきぃと音がした。風にごぶさたしてる、かざみどりみたいな音だった。

Он засмеялся, тронул верёвку, стал раскручивать ворот. И ворот заскрипел, точно старый флюгер, долго ржавевший в безветрии.

「きこえるよね。」と王子くんはいった。「ぼくらのおかげで、この井戸がめざめて、うたをうたってる……」

— Слышишь? — сказал Маленький принц. — Мы разбудили колодец, и он запел…

ぼくは、その子にむりをさせたくなかった。

Я боялся, что он устанет.

「かして。」と、ぼくはいった。「きみには、きつすぎる。」

— Я сам зачерпну воды, — сказал я, — тебе это не под силу.

そろりそろり、ぼくは、おけをふちのところまでひっぱり上げて、たおれないよう、しっかりおいた。ぼくの耳では、くるくるがうたいつづけていて、まだゆらゆらしてる水の上では、お日さまがふるえて見えた。

Медленно вытащил я полное ведро и надёжно поставил его на каменный край колодца. В ушах у меня ещё отдавалось пенье скрипучего ворота, вода в ведре ещё дрожала, и в ней дрожали солнечные зайчики.

「この水がほしい。」と王子くんがいった。「のませてちょうだい……」

— Мне хочется глотнуть этой воды, — промолвил Маленький принц. — Дай мне напиться…

そのとき、ぼくはわかった。その子のさがしものが！

И я понял, что он искал!

ぼくは、その子の口もとまで、おけをもちあげた。その子は、目をつむりながら、ごくっとのんだ。おいわいの日みたいに、気もちよかった。その水は、ただののみものとは、まったくべつのものだった。この水があるのは、星空のしたをあるいて、くるくるのうたがあって、ぼくがうでをふりしぼったからこそなんだ。この水は、心にいい。

Я поднёс ведро к его губам. Он пил, закрыв глаза. Это было как самый прекрасный пир. Вода эта была не простая. Она родилась из долгого пути под звёздами, из скрипа ворота, из усилий моих рук. Она была, как подарок сердцу.

プレゼントみたいだ。ぼくが、ちいさなおとこの子だったころ。クリスマスツリーがきらきらしてて、夜ミサのおんがくがあって、みんな気もちよくにこにこしてたからこそ、ぼくのもらった、あのクリスマスプレゼントは、あんなふうに、きらきらかがやいていたんだ。

Когда я был маленький, так светились для меня рождественские подарки: сияньем свеч на ёлке, пеньем органа в час полночной мессы, ласковыми улыбками.

王子くんがいった。「きみんとこのひとは、5000本ものバラをひとつの庭でそだててる……で、さがしものは見つからない……」

— На твоей планете, — сказал Маленький принц, — люди выращивают в одном саду пять тысяч роз… и не находят того, что ищут…

「見つからないね。」と、ぼくはうなずく……

— Не находят, — согласился я.

「それなのに、さがしものは、なにか１りんのバラとか、ちょっとの水とかのなかに見つかったりする……」

— А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе, в глотке воды…

「そのとおり。」と、ぼくはうなずく。

— Да, конечно, — согласился я.

王子くんはつづける。

И Маленький принц сказал:

「でも、目じゃまっくらだ。心でさがさなくちゃいけない。」

— Но глаза слепы. Искать надо сердцем.

ぼくは水をのんだ。しんこきゅうする。さばくは、夜あけで、はちみつ色だった。ぼくもうれしかった、はちみつ色だったから。もう、むりをしなくてもいいんだ……

Я выпил воды. Дышалось легко. На рассвете песок становится золотой, как мёд. И от этого тоже я был счастлив. С чего бы мне грустить?..

「ねぇ、やくそくをまもってよ。」と、王子くんはぽつりといって、もういちど、ぼくのそばにすわった。

— Ты должен сдержать слово, — мягко сказал Маленький принц, снова садясь рядом со мною.

「なんのやくそく？」

— Какое слово?

「ほら……ヒツジのくちわ……ぼくは、花におかえししなくちゃなんないんだ！」

— Помнишь, ты обещал… намордник для моего барашка… Я ведь в ответе за тот цветок.

ぼくはポケットから、ためしにかいた絵をとりだした。王子くんはそれを見ると、わらいながら、こういった。

Я достал из кармана свои рисунки. Маленький принц поглядел на них и засмеялся:

「きみのバオバブ、ちょっとキャベツっぽい……」

— Баобабы у тебя похожи на капусту…

「えっ！」
バオバブはいいできだとおもっていたのに！

А я-то так гордился своими баобабами!

「きみのキツネ……この耳……ちょっとツノっぽい……ながすぎるよ！」

— А у лисицы твоей уши… точно рога! И какие длинные!

その子は、からからとわらった。

И он опять засмеялся.

「そんなこといわないでよ、ぼうや。ぼくは、なかの見えないボアと、なかの見えるボアしか、絵ってものをしらないんだ。」

— Ты несправедлив, дружок. Я ведь никогда и не умел рисовать — разве только удавов снаружи и изнутри.

「ううん、それでいいの。子どもはわかってる。」

— Ну ничего, — успокоил он меня. — Дети и так поймут.

そんなわけで、ぼくは、えんぴつでくちわをかいた。それで、その子にあげたんだけど、そのとき、なぜだか心がくるしくなった。

И я нарисовал намордник для барашка. Я отдал рисунок Маленькому принцу, и сердце у меня сжалось.

「ねぇ、ぼくにかくれて、なにかしようとしてる……？」

— Ты что-то задумал и не говоришь мне…

でも、その子はそれにこたえず、こう、ぼくにいった。

Но он не ответил.

「ほら、ぼく、ちきゅうにおっこちて……あしたで１年になるんだ……」

— Знаешь, — сказал он, — завтра исполнится год, как я попал к вам на Землю…

そのあと、だんまりしてから、

И умолк. Потом прибавил:

「ここのちかくにおっこちたんだ……」

— Я упал совсем близко отсюда…

といって、かおをまっ赤にした。

И покраснел.

そのとき、また、なぜだかわからないけど、へんにかなしい気もちになった。

И опять, бог весть почему, тяжело стало у меня на душе.

それなのに、ぼくはきいてみたくなったんだ。
「じゃあ、１しゅうかんまえ、ぼくときみがであったあのあさ、きみがあんなふうに、ひとのすむところのはるかかなた、ひとりっきりであるいていたのは、たまたまじゃないってこと※(感嘆符疑問符、1-8-78)　きみは、おっこちたところに、もどってるんだね？」

Всё-таки я спросил:
— Значит, неделю назад, в то утро, когда мы познакомились, ты не случайно бродил тут совсем один, за тысячу миль от человеческого жилья? Ты возвращался к тому месту, где тогда упал?

王子くんは、もっと赤くなった。

Маленький принц покраснел ещё сильнее.

ぼくは、ためらいつつもつづけた。

А я прибавил нерешительно:

「もしかして、１年たったら……？」

— Может быть, это потому, что исполняется год?..

王子くんは、またまたまっ赤になった。しつもんにはこたえなかったけど、でも、赤くなるってことは、〈うん〉っていってるのとおんなじってことだから、だから。

И снова он покраснел. Он не ответил ни на один мой вопрос, но ведь когда краснеешь, это значит «да», не так ли?

「ねぇ！」と、ぼくはいった。「だいじょうぶ……？」

— Мне страшно… — со вздохом начал я.

それでも、その子はこたえなかった。

Но он сказал:

「きみは、もう、やることをやらなくちゃいけない。じぶんのからくりのところへかえらなきゃいけない。ぼくは、ここでまってる。あしたの夜、かえってきてよ……」

— Пора тебе приниматься за работу. Иди к своей машине. Я буду ждать тебя здесь. Возвращайся завтра вечером…

どうしても、ぼくはおちつけなかった。キツネをおもいだしたんだ。だれであっても、なつけられたら、ちょっとないてしまうものなのかもしれない……

Однако мне не стало спокойнее. Я вспомнил о Лисе. Когда даёшь себя приручить, потом случается и плакать.

26

ГЛАВА XXVI

井戸のそばに、こわれた古い石のかべがあった。つぎの日の夕がた、ぼくがやることをやってもどってくると、とおくのほうに、王子くんがそのかべの上にすわって、足をぶらんとさせているのが見えた。その子のはなしごえもきこえてくる。

Неподалёку от колодца сохранились развалины древней каменной стены. На другой вечер, покончив с работой, я вернулся туда и ещё издали увидел, что Маленький принц сидит на краю стены, свесив ноги. И услышал его голос:

「じゃあ、きみはおぼえてないの？」と、その子はいった。「ちがうって、ここは！」

— Разве ты не помнишь? — говорил он. — Это было совсем не здесь.

その子のことばに、なにかがへんじをしているみたいだった。

Наверно, кто-то ему отвечал, потому что он возразил:

「そうだけど！　そう、きょうなんだけど、ちがうんだって、ここじゃないんだ……」

— Ну да, это было ровно год назад, день в день, но только в другом месте…

ぼくは、かべのほうへあるいていった。けれど、なにも見えないし、なにもきこえない。それでも、王子くんはまたことばをかえしていた。

Я зашагал быстрей. Но нигде у стены я больше никого не видел и не слышал. А между тем Маленький принц снова ответил кому-то:

「……そうだよ。さばくについた、ぼくの足あとが、どこからはじまってるかわかるでしょ。きみはまつだけでいいの。ぼくは、きょうの夜、そこにいるから。」

— Ну, конечно. Ты найдёшь мои следы на песке. И тогда жди. Сегодня ночью я туда приду.

ぼくは、かべから20メートルのところまできたけど、まだなにも見えない。

До стены оставалось двадцать метров, а я всё ещё ничего не видел.

王子くんは、だんまりしたあと、もういちどいった。

После недолгого молчания Маленький принц спросил:

「きみのどくは、だいじょうぶなの？　ほんとに、じわじわくるしまなくてもいいんだよね？」

— А у тебя хороший яд? Ты не заставишь меня долго мучиться?

ぼくは心がくるしくなって、たちどまったけれど、どうしてなのか、やっぱりわからなかった。

Я остановился, и сердце моё сжалось, но я всё ещё не понимал.

「とにかく、もう行ってよ。」と、その子はいった。「……ぼくは下りたいんだ！」

— Теперь уходи, — сказал Маленький принц. — Я хочу спрыгнуть вниз.

そのとき、ぼくは気になって、かべの下のあたりをのぞきこんでみた。ぼくは、とびあがった。なんと、そこにいたのは、王子くんのほうへシャーっとかまえている、きいろいヘビが１ぴき。ひとを30びょうでころしてしまうやつだ。

Тогда я опустил глаза, да так и подскочил! У подножья стены, подняв голову к Маленькому принцу, свернулась жёлтая змейка, из тех, чей укус убивает в полминуты.

ぼくはピストルをうとうと、けんめいにポケットのなかをさぐりながら、かけ足でむかった。だけど、ぼくのたてた音に気づいて、ヘビはすなのなかへ、ふんすいがやむみたいに、しゅるしゅるとひっこんでしまった。それからは、いそぐようでもなく、石のあいだをカシャカシャとかるい音をたてながら、すりぬけていった。

Нащупывая в кармане револьвер, я бегом бросился к ней, но при звуке шагов змейка тихо заструилась по песку, словно умирающий ручеёк, и с еле слышным металлически звоном неторопливо скрылась меж камней.

ぼくは、なんとかかべまでいって、かろうじてその子をうけとめた。ぼくのぼうや、ぼくの王子くん。かおが、雪のように青白い。

Я подбежал к стене как раз вовремя, чтобы подхватить моего Маленького принца. Он был белее снега.

「いったいどういうこと！　さっき、きみ、ヘビとしゃべってたよね！」

— Что это тебе вздумалось, малыш! — воскликнул я. — Чего ради ты заводишь разговоры со змеями?

ぼくは、その子のいつもつけているマフラーをほどいた。こめかみをしめらせ、水をのませた。とにかく、ぼくはもうなにもきけなかった。その子は、おもいつめたようすで、ぼくのことをじっと見て、ぼくのくびにすがりついた。その子のしんぞうのどきどきがつたわってくる。てっぽうにうたれて死んでゆく鳥みたいに、よわよわしい。その子はいう。

Я развязал его неизменный золотой шарф. Смочил ему виски и заставил выпить воды. Но я не смел больше ни о чём спрашивать. Он серьёзно посмотрел на меня и обвил мою шею руками. Я услышал, как бьётся его сердце, словно у подстреленной птицы. Он сказал:

「うれしいよ、きみは、じぶんのからくりにたりないものを見つけたんだね。もう、きみんちにかえってゆけるね……」

— Я рад, что ты нашёл, в чём там была беда с твоей машиной. Теперь ты можешь вернуться домой…

「どうして、わかるの？」

— Откуда ты знаешь?!

ぼくは、ちょうど知らせにくるところだった。かんがえてたよりも、やるべきことがうまくいったんだ、って。

Я как раз собирался сказать ему, что, вопреки всем ожиданиям, мне удалось исправить самолёт!

その子は、ぼくのきいたことにはこたえなかったけど、こうつづけたんだ。

Он не ответил, он только сказал:

「ぼくもね、きょう、ぼくんちにかえるんだ……」

— И я тоже сегодня вернусь домой.

それから、さみしそうに、

Потом прибавил печально:

「はるかにずっととおいところ……はるかにずっとむずかしいけど……」

— Это гораздо дальше… и гораздо труднее…

ぼくは、ひしひしとかんじた。なにか、とんでもないことがおころうとしている。ぼくは、その子をぎゅっとだきしめた。ちいさな子どもにするみたいに。なのに、それなのに、ぼくには、その子がするっとぬけでて、穴におちてしまうような気がした。ぼくには、それをとめる力もない……

Всё было как-то странно. Я крепко обнимал его, точно малого ребёнка, и, однако, мне казалось, будто он ускользает, проваливается в бездну, и я не в силах его удержать…

その子は、とおい目で、なにかをちゃんと見ていた。

Он задумчиво смотрел куда-то вдаль.

「きみのヒツジがあるし、ヒツジのためのはこもあるし、くちわもある……」

— У меня останется твой барашек. И ящик для барашка. И намордник…

そういって、その子は、さみしそうにほほえんだ。

И он печально улыбнулся.

ぼくは、ただじっとしていた。その子のからだが、ちょっとずつほてっていくのがわかった。

Я долго ждал. Он словно бы приходил в себя.

「ぼうや、こわいんだね……」

— Ты напугался, малыш…

こわいのは、あたりまえなのに！　でも、その子は、そっとわらって、

Ну ещё бы не напугаться! Но он тихонько засмеялся:

「夜になれば、はるかにずっとこわくなる……」

— Сегодня вечером мне будет куда страшнее…

もうどうしようもないんだっておもうと、ぼくはまた、ぞっとした。ぼくは、このわらいごえが、もうぜったいにきけないなんて、どうしても、うけいれることができなかった。このわらいごえが、ぼくにとって、さばくのなかの水くみ場のようなものだったんだ。

И снова меня оледенило предчувствие непоправимой беды. Неужели, неужели я никогда больше не услышу, как он смеётся? Этот смех для меня — точно родник в пустыне.