“If I ordered a general to fly from one flower to another like a butterfly, or to write a tragic drama, or to change himself into a sea bird, and if the general did not carry out the order that he had received, which one of us would be in the wrong?” the king demanded. “The general, or myself?”

— Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват — он или я?

“You,” said the little prince firmly.

— Вы, ваше величество, — ни минуты не колеблясь, ответил Маленький принц.

“Exactly. One must require from each one the duty which each one can perform,” the king went on. “Accepted authority rests first of all on reason. If you ordered your people to go and throw themselves into the sea, they would rise up in revolution. I have the right to require obedience because my orders are reasonable.”

— Совершенно верно, — подтвердил король. — С каждого надо спрашивать то, что он может дать. Власть прежде всего должна быть разумной. Если ты повелишь своему народу броситься в море, он устроит революцию. Я имею право требовать послушания, потому что веления мои разумны.

“Then my sunset?” the little prince reminded him: for he never forgot a question once he had asked it.

— А как же заход солнца? — напомнил Маленький принц: раз о чём-нибудь спросив, он уже не отступался, пока не получал ответа.

“You shall have your sunset. I shall command it. But, according to my science of government, I shall wait until conditions are favorable.”

— Будет тебе и заход солнца. Я потребую, чтобы солнце зашло. Но сперва дождусь благоприятных условий, ибо в этом и состоит мудрость правителя.

“When will that be?” inquired the little prince.

— А когда условия будут благоприятные? — осведомился Маленький принц.

“Hum! Hum!” replied the king; and before saying anything else he consulted a bulky almanac. “Hum! Hum! That will be about — about — that will be this evening about twenty minutes to eight. And you will see how well I am obeyed!”

— Гм, гм, — ответил король, листая толстый календарь. — Это будет… Гм, гм… Сегодня это будет в семь часов сорок минут вечера. И тогда ты увидишь, как точно исполнится моё повеление.

The little prince yawned. He was regretting his lost sunset. And then, too, he was already beginning to be a little bored.

Маленький принц зевнул. Жаль, что тут не поглядишь на заход солнца, когда хочется! И, по правде говоря, ему стало скучновато.

“I have nothing more to do here,” he said to the king. “So I shall set out on my way again.”

— Мне пора, — сказал он королю. — Больше мне здесь нечего делать.

“Do not go,” said the king, who was very proud of having a subject. “Do not go. I will make you a Minister!”

— Останься! — сказал король: он был очень горд тем, что у него нашёлся подданный, и не хотел с ним расставаться. — Останься, я назначу тебя министром.

“Minister of what?”

— Министром чего?

“Minster of — of Justice!”

— Ну… юстиции.

“But there is nobody here to judge!”

— Но ведь здесь некого судить!

“We do not know that,” the king said to him. “I have not yet made a complete tour of my kingdom. I am very old. There is no room here for a carriage. And it tires me to walk.”

— Как знать, — возразил король. — Я ещё не осмотрел всего моего королевства. Я очень стар, для кареты у меня нет места, а ходить пешком так утомительно…

“Oh, but I have looked already!” said the little prince, turning around to give one more glance to the other side of the planet. On that side, as on this, there was nobody at all…

Маленький принц наклонился и ещё раз заглянул на другую сторону планеты.
— Но я уже смотрел! — воскликнул он. — Там тоже никого нет.

“Then you shall judge yourself,” the king answered. “that is the most difficult thing of all. It is much more difficult to judge oneself than to judge others. If you succeed in judging yourself rightly, then you are indeed a man of true wisdom.”

— Тогда суди сам себя, — сказал король. — Это самое трудное. Себя судить куда трудней, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр.

“Yes,” said the little prince, “but I can judge myself anywhere. I do not need to live on this planet.”

— Сам себя я могу судить где угодно, — сказал Маленький принц. — Для этого мне незачем оставаться у вас.

“Hum! Hum!” said the king. “I have good reason to believe that somewhere on my planet there is an old rat. I hear him at night. You can judge this old rat. From time to time you will condemn him to death. Thus his life will depend on your justice. But you will pardon him on each occasion; for he must be treated thriftily. He is the only one we have.”

— Гм, гм… — сказал король. — Мне кажется, где-то на моей планете живёт старая крыса. Я слышу, как она скребётся по ночам. Ты мог бы судить эту старую крысу. Время от времени приговаривай её к смертной казни. От тебя будет зависеть её жизнь. Но потом каждый раз надо будет её помиловать. Надо беречь старую крысу, она ведь у нас одна.

“I,” replied the little prince, “do not like to condemn anyone to death. And now I think I will go on my way.”

— Не люблю я выносить смертные приговоры, — сказал Маленький принц. — И вообще мне пора.

“No,” said the king.

— Нет, не пора, — возразил король.

But the little prince, having now completed his preparations for departure, had no wish to grieve the old monarch.

Маленький принц уже совсем собрался в дорогу, но ему не хотелось огорчать старого монарха.

“If Your Majesty wishes to be promptly obeyed,” he said, “he should be able to give me a reasonable order. He should be able, for example, to order me to be gone by the end of one minute. It seems to me that conditions are favorable…”

— Если вашему величеству угодно, чтобы ваши повеления беспрекословно исполнялись, — сказал он, — вы могли бы отдать благоразумное приказание. Например, повелите мне пуститься в путь, не мешкая ни минуты… Мне кажется, условия для этого самые что ни на есть благоприятные.

As the king made no answer, the little prince hesitated a moment. Then, with a sigh, he took his leave.

Король не отвечал, и Маленький принц немного помедлил в нерешимости, потом вздохнул и отправился в путь.

“I make you my Ambassador,” the king called out, hastily.

— Назначаю тебя послом! — поспешно крикнул вдогонку ему король.

He had a magnificent air of authority.

И вид у него при этом был такой, точно он не потерпел бы никаких возражений.

“The grown-ups are very strange,” the little prince said to himself, as he continued on his journey.

«Странный народ эти взрослые», — сказал себе Маленький принц, продолжая путь.

XI

ГЛАВА XI

The second planet was inhabited by a conceited man.

На второй планете жил честолюбец.

“Ah! Ah! I am about to receive a visit from an admirer!” he exclaimed from afar, when he first saw the little prince coming.

— О, вот и почитатель явился! — воскликнул он, ещё издали завидев Маленького принца.

For, to conceited men, all other men are admirers.

Ведь тщеславным людям кажется, что все ими восхищаются.

“Good morning,” said the little prince. “That is a queer hat you are wearing.”

— Добрый день, — сказал Маленький принц. — Какая у вас забавная шляпа.

“It is a hat for salutes,” the conceited man replied. “It is to raise in salute when people acclaim me. Unfortunately, nobody at all ever passes this way.”

— Это чтобы раскланиваться, — объяснил честолюбец. — Чтобы раскланиваться, когда меня приветствуют. К несчастью, сюда никто не заглядывает.

“Yes?” said the little prince, who did not understand what the conceited man was talking about.

— Вот как? — промолвил Маленький принц: он ничего не понял.

“Clap your hands, one against the other,” the conceited man now directed him.

— Похлопай-ка в ладоши, — сказал ему честолюбец.

The little prince clapped his hands. The conceited man raised his hat in a modest salute.

Маленький принц захлопал в ладоши. Честолюбец снял шляпу и скромно раскланялся.

“This is more entertaining than the visit to the king,” the little prince said to himself. And he began again to clap his hands, one against the other. The conceited man again raised his hat in salute.

«Здесь веселее, чем у старого короля», — подумал Маленький принц. И опять стал хлопать в ладоши. А честолюбец опять стал раскланиваться, снимая шляпу.

After five minutes of this exercise the little prince grew tired of the game’s monotony.

Так минут пять подряд повторялось одно и то же, и Маленькому принцу это наскучило.

“And what should one do to make the hat come down?” he asked.

— А что надо сделать, чтобы шляпа упала? — спросил он.

But the conceited man did not hear him. Conceited people never hear anything but praise.

Но честолюбец не слышал. Тщеславные люди глухи ко всему, кроме похвал.

“Do you really admire me very much?” he demanded of the little prince.

— Ты и в самом деле мой восторженный почитатель? — спросил он Маленького принца.

“What does that mean — ‘admire’?”

— А как это — почитать?

“To admire means that you regard me as the handsomest, the best-dressed, the richest, and the most intelligent man on this planet.”

— Почитать значит признавать, что на этой планете я всех красивее, всех наряднее, всех богаче и всех умней.

“But you are the only man on your planet!”

— Да ведь на твоей планете больше и нет никого!

“Do me this kindness. Admire me just the same.”

— Ну, доставь мне удовольствие, всё равно восхищайся мною!

“I admire you,” said the little prince, shrugging his shoulders slightly, “but what is there in that to interest you so much?”

— Я восхищаюсь, — сказал Маленький принц, слегка пожав плечами, — но что тебе от этого за радость?

And the little prince went away.

И он сбежал от честолюбца.

“The grown-ups are certainly very odd,” he said to himself, as he continued on his journey.

«Право же, взрослые — очень странные люди», — простодушно подумал он, пускаясь в путь.

ХII

ГЛАВА ХII

The next planet was inhabited by a tippler. This was a very short visit, but it plunged the little prince into deep dejection.

На следующей планете жил пьяница. Маленький принц пробыл у него совсем недолго, но стало ему после этого очень невесело.

“What are you doing there?” he said to the tippler, whom he found settled down in silence before a collection of empty bottles and also a collection of full bottles.

Когда он явился на эту планету, пьяница молча сидел и смотрел на выстроившиеся перед ним полчища бутылок — пустых и полных.
— Что это ты делаешь? — спросил Маленький принц.

“I am drinking,” replied the tippler, with a lugubrious air.

— Пью, — мрачно ответил пьяница.

“Why are you drinking?” demanded the little prince.

— Зачем?

“So that I may forget,” replied the tippler.

— Чтобы забыть.

“Forget what?” inquired the little prince, who already was sorry for him.

— О чём забыть? — спросил Маленький принц; ему стало жаль пьяницу.

“Forget that I am ashamed,” the tippler confessed, hanging his head.

— Хочу забыть, что мне совестно, — признался пьяница и повесил голову.

“Ashamed of what?” insisted the little prince, who wanted to help him.

— Отчего же тебе совестно? — спросил Маленький принц, ему очень хотелось помочь бедняге.

“Ashamed of drinking!” The tippler brought his speech to an end, and shut himself up in an impregnable silence.

— Совестно пить! — объяснил пьяница, и больше от него нельзя было добиться ни слова.

And the little prince went away, puzzled.

И Маленький принц отправился дальше, растерянный и недоумевающий.

“The grown-ups are certainly very, very odd,” he said to himself, as he continued on his journey.

«Да, право же, взрослые очень, очень странный народ», — думал он, продолжая путь.

XIII

ГЛАВА XIII

The fourth planet belonged to a businessman. This man was so much occupied that he did not even raise his head at the little prince’s arrival.

Четвёртая планета принадлежала деловому человеку. Он был так занят, что при появлении Маленького принца даже головы не поднял.

“Good morning,” the little prince said to him. “Your cigarette has gone out.”

— Добрый день, — сказал ему Маленький принц. — Ваша папироса погасла.

“Three and two make five. Five and seven make twelve. Twelve and three make fifteen. Good morning. Fifteen and seven make twenty-two. Twenty-two and six make twenty-eight. I haven’t time to light it again. Twenty-six and five make thirty-one. Phew! Then that makes five-hundred-and-one million, six-hundred-twenty-two-thousand, seven-hundred-thirty-one.”

— Три да два — пять. Пять да семь — двенадцать. Двенадцать да три — пятнадцать. Добрый день. Пятнадцать да семь — двадцать два. Двадцать два да шесть — двадцать восемь. Некогда спичкой чиркнуть. Двадцать шесть да пять — тридцать один. Уф! Итого, стало быть, пятьсот один миллион шестьсот двадцать две тысячи семьсот тридцать один.

“Five hundred million what?” asked the little prince.

— Пятьсот миллионов чего?

“Eh? Are you still there? Five-hundred-and-one million — I can’t stop… I have so much to do! I am concerned with matters of consequence. I don’t amuse myself with balderdash. Two and five make seven…”

— А? Ты ещё здесь? Пятьсот миллионов… Уж не знаю, чего… У меня столько работы! Я человек серьёзный, мне не до болтовни! Два да пять — семь…

“Five-hundred-and-one million what?” repeated the little prince, who never in his life had let go of a question once he had asked it.

— Пятьсот миллионов чего? — повторил Маленький принц: спросив о чём-нибудь, он не успокаивался, пока не получал ответа.

The businessman raised his head.

Деловой человек поднял голову.

“During the fifty-four years that I have inhabited this planet, I have been disturbed only three times. The first time was twenty-two years ago, when some giddy goose fell from goodness knows where. He made the most frightful noise that resounded all over the place, and I made four mistakes in my addition.

— Уже пятьдесят четыре года я живу на этой планете, и за всё время мне мешали только три раза. В первый раз, двадцать два года тому назад, ко мне откуда-то залетел майский жук. Он поднял ужасный шум, и я тогда сделал четыре ошибки в сложении.

The second time, eleven years ago, I was disturbed by an attack of rheumatism. I don’t get enough exercise. I have no time for loafing. The third time — well, this is it! I was saying, then, five-hundred-and-one millions — ”

Во второй раз, одиннадцать лет тому назад, у меня был приступ ревматизма. От сидячего образа жизни. Мне разгуливать некогда. Я человек серьёзный. Третий раз… вот он! Итак, стало быть, пятьсот миллионов…

“Millions of what?”

— Миллионов чего?

The businessman suddenly realized that there was no hope of being left in peace until he answered this question.

Деловой человек понял, что надо ответить, а то не будет ему покоя.

“Millions of those little objects,” he said, “which one sometimes sees in the sky.”

— Пятьсот миллионов этих маленьких штучек, которые иногда видны в воздухе.

“Flies?”

— Это что же, мухи?

“Oh, no. Little glittering objects.”

— Да нет же, такие маленькие, блестящие.

“Bees?”

— Пчёлы?

“Oh, no. Little golden objects that set lazy men to idle dreaming. As for me, I am concerned with matters of consequence. There is no time for idle dreaming in my life.”

— Да нет же. Такие маленькие, золотые, всякий лентяй как посмотрит на них, так и размечтается. А я человек серьёзный. Мне мечтать некогда.

“Ah! You mean the stars?”

— А, звёзды?

“Yes, that’s it. The stars.”

— Вот-вот. Звёзды.

“And what do you do with five-hundred millions of stars?”

— Пятьсот миллионов звёзд? Что же ты с ними делаешь?

“Five-hundred-and-one million, six-hundred-twenty-two thousand, seven-hundred-thirty-one. I am concerned with matters of consequence: I am accurate.”

— Пятьсот один миллион шестьсот двадцать две тысячи семьсот тридцать одна. Я человек серьёзный, я люблю точность.

“And what do you do with these stars?”

— Так что же ты делаешь со всеми этими звёздами?

“What do I do with them?”

— Что делаю?

“Yes.”

— Да.

“Nothing. I own them.”

— Ничего не делаю. Я ими владею.

“You own the stars?”

— Владеешь звёздами?

“Yes.”

— Да.

“But I have already seen a king who — ”

— Но я уже видел короля, который…

“Kings do not own, they reign over. It is a very different matter.”

— Короли ничем не владеют. Они только правят. Это совсем другое дело.

“And what good does it do you to own the stars?”

— А для чего тебе владеть звёздами?

“It does me the good of making me rich.”

— Чтоб быть богатым.

“And what good does it do you to be rich?”

— А для чего быть богатым?

“It makes it possible for me to buy more stars, if any are discovered.”

— Чтобы покупать ещё новые звёзды, если их кто-нибудь откроет.

“This man,” the little prince said to himself, “reasons a little like my poor tippler…”

«Он рассуждает почти как пьяница», — подумал Маленький принц.

Nevertheless, he still had some more questions.

И стал спрашивать дальше:

“How is it possible for one to own the stars?”

— А как можно владеть звёздами?

“To whom do they belong?” the businessman retorted, peevishly.

— Звёзды чьи? — ворчливо спросил делец.

“I don’t know. To nobody.”

— Не знаю. Ничьи.