— Не зная. Ничии.

— Не знаю. Ничьи.

— Тогава са мои, защото аз пръв съм помислил за тях.

— Значит, мои, потому что я первый до этого додумался.

— Това стига ли?

— И этого довольно?

— Разбира се. Когато намериш някой диамант, който не е на никого, той е твой. Когато намериш някой остров, който не е на никого, той е твой. Когато на тебе пръв хрумне някоя идея, ти вземаш патент за нея — и тя е твоя. И тъй като никой преди мене не е помислял да притежава звездите — аз ги притежавам.

— Ну конечно. Если ты найдёшь алмаз, у которого нет хозяина, — значит, он твой. Если ты найдёшь остров, у которого нет хозяина, он твой. Если тебе первому придёт в голову какая-нибудь идея, ты берёшь на неё патент: она твоя. Я владею звёздами, потому что до меня никто не догадался ими завладеть.

— Вярно е — рече малкият принц. — А какво ги правиш?

— Вот это верно, — сказал Маленький принц. — И что же ты с ними делаешь?

— Аз се разпореждам с тях. Броя ги, втори път ги броя — каза бизнесменът. — Това е мъчно. Но аз съм сериозен човек.

— Распоряжаюсь ими, — ответил делец. — Считаю их и пересчитываю. Это очень трудно. Но я человек серьёзный.

Малкият принц още не бе задоволен.

Однако Маленькому принцу этого было мало.

— Аз пък, ако притежавам шалче, мога да го сложа на шията си и да си го нося. Ако притежавам някое цвете, мога да откъсна моето цвете и да си го отнеса. Но ти не можеш да обереш звездите!

— Если у меня есть шёлковый платок, я могу повязать его вокруг шеи и унести с собой, — сказал он. — Если у меня есть цветок, я могу его сорвать и унести с собой. А ты ведь не можешь забрать звёзды!

— Не, но мога да ги туря в банката.

— Нет, но я могу положить их в банк.

— Какво значи това?

— Как это?

— Това значи, че написвам на късче хартия броя на моите звезди. И след това заключвам в едно чекмедже тая хартийка.

— А так: пишу на бумажке, сколько у меня звёзд. Потом кладу эту бумажку в ящик и запираю его на ключ.

— И това ли е всичко?

— И всё?

— Това стига.

— Этого довольно.

„Това е интересно — помисли малкият принц. — То е доста поетично. Но не е много сериозно.“

«Забавно! — подумал Маленький принц. — И даже поэтично. Но не так уж это серьёзно».

Малкият принц смяташе за сериозни неща не тия, които възрастните смятат.

Что серьёзно, а что не серьёзно, — это Маленький принц понимал по-своему, совсем не так, как взрослые.

— Аз — продължи той — притежавам едно цветче, което поливам всеки ден. Притежавам, три вулкана, които чистя всяка седмица. Чистя също тъй и угасналия. Човек никога не знае какво може да се случи. За моите вулкани и за моето цветче е полезно, че аз ги притежавам. Но ти не си полезен за звездите…

— У меня есть цветок, — сказал он, — и я каждое утро его поливаю. У меня есть три вулкана, я каждую неделю их прочищаю. Все три прочищаю, и потухший тоже. Мало ли что может случиться. И моим вулканам, и моему цветку полезно, что я ими владею. А звёздам от тебя нет никакой пользы…

Бизнесменът отвори уста, но не можа да отговори нищо и малкият принц си отиде.

Деловой человек открыл было рот, но так и не нашёлся что ответить, и Маленький принц отправился дальше.

„Възрастните хора са наистина необикновени“ — си каза скромно той през време на пътуването.

«Нет, взрослые и правда поразительный народ», — простодушно говорил он себе, продолжая путь.

XIV

ГЛАВА XIV

Петата планета беше много чудновата. Тя беше най-малката от всички. В нея имаше място само за един уличен фенер и за един фенерджия.

Пятая планета была очень занятная. Она оказалась меньше всех. На ней только и помещалось что фонарь да фонарщик.

Малкият принц не проумя за какво можеха да служат един уличен фенер и един фенерджия някъде си в небето, на една планета, дето нямаше нито къщи, нито население. Все пак той си каза:

Маленький принц никак не мог понять, для чего на крохотной, затерявшейся в небе планетке, где нет ни домов, ни жителей, нужны фонарь и фонарщик. Но он подумал:

— Може би тоя човек наистина е смешен. Все пак той е по-малко смешен от царя, от суетния, от бизнесмена и от пияницата. Неговата работа поне има смисъл. Когато запалва своя фенер, той като че създава една нова звезда или едно цветче, угаси ли фенера си — приспива цветето или звездата. Това занятие е много хубаво. То е истински полезно, защото е хубаво.

«Может быть, этот человек и нелеп. Но он не так нелеп, как король, честолюбец, делец и пьяница. В его работе всё-таки есть смысл. Когда он зажигает свой фонарь — как будто рождается ещё одна звезда или цветок. А когда он гасит фонарь — как будто звезда или цветок засыпают. Прекрасное занятие. Это по-настоящему полезно, потому что красиво».

Когато стъпи на планетата, той почтително поздрави фенерджията:

И, поравнявшись с этой планеткой, он почтительно поклонился фонарщику.

— Добър ден. Защо угаси преди малко фенера?

— Добрый день, — сказал он. — Почему ты сейчас погасил фонарь?

— Такова е нареждането — рече фенерджията. — Добър ден.

— Такой уговор, — ответил фонарщик. — Добрый день.

— Какво е нареждането?

— А что это за уговор?

— Да угасям фенера. Добър вечер.

— Гасить фонарь. Добрый вечер.

И отново го запали.

И он снова засветил фонарь.

— Но защо пък сега го запали?

— Зачем же ты опять его зажёг?

— Такова е нареждането — отговори фенерджията.

— Такой уговор, — повторил фонарщик.

— Не мога да разбера — каза малкият принц.

— Не понимаю, — признался Маленький принц.

— Няма какво да се разбира — рече фенерджията. — Нареждането си е нареждане. Добър ден.

— И понимать нечего, — сказал фонарщик, — уговор есть уговор. Добрый день.

И угаси фенера.

И погасил фонарь.

Сетне избърса чело с една кърпа на червени квадрати.

Потом красным клетчатым платком утёр пот со лба и сказал:

— Ужасен е моят занаят тук. По-рано това имаше смисъл. Угасях фенера сутрин, а вечер отново го запалвах. През останалото време на деня можех да си почивам, а през останалото време на нощта — да си поспивам…

— Тяжкое у меня ремесло. Когда-то это имело смысл. Я гасил фонарь по утрам, а вечером опять зажигал. У меня оставался день, чтобы отдохнуть, и ночь, что бы выспаться…

— Промени ли се нареждането след това?

— А потом уговор переменился?

— Нареждането не се промени — каза фенерджията. — Тъкмо в това е нещастието! От година на година моята планета се върти все по-бързо, а нареждането не се промени!

— Уговор не менялся, — сказал фонарщик. — В том-то и беда! Моя планета год от году вращается всё быстрее, а уговор остаётся прежний.

— Тогава? — рече малкият принц.

— И как же теперь? — спросил Маленький принц.

— Тогава — щом тя се завърта веднъж в минутата, аз нямам и една секунда почивка. Запалвам и угасям веднъж на всяка минута!

— Да вот так. Планета делает полный оборот за одну минуту, и у меня нет ни секунды передышки. Каждую минуту я гашу фонарь и опять его зажигаю.

— Гледай колко е чудно! Значи на твоята планета дните са по една минута!

— Вот забавно! Значит, у тебя день длится всего одну минуту!

— Нищо чудно няма — рече фенерджията. — Откак приказваме, изтече вече цял месец.

— Ничего тут нет забавного, — возразил фонарщик. — Мы с тобой разговариваем уже целый месяц.

— Месец ли?

— Целый месяц?!

— Да. Тридесет минути. Тридесет дни! Добър вечер.

— Ну да. Тридцать минут. Тридцать дней. Добрый вечер!

И отново запали фенера.

И он опять засветил фонарь.

Малкият принц го погледна и обикна тоя фенерджия, който тъй добросъвестно спазваше нареждането.

Маленький принц смотрел на фонарщика, и ему всё больше нравился этот человек, который был так верен своему слову.

Спомни си слънчевите залези, които самият той ходеше по-рано да гледа, като местеше стола си. И поиска да помогне на своя приятел:

Маленький принц вспомнил, как он когда-то переставлял стул с места на место, чтобы лишний раз поглядеть на закат солнца. И ему захотелось помочь другу.

— Виж какво… аз знам едно средство, за да си почиваш, когато искаш…

— Послушай, — сказал он фонарщику, — я знаю средство: ты можешь отдыхать, когда только захочешь…

— Аз постоянно искам да почивам — рече фенерджията.

— Мне всё время хочется отдыхать, — сказал фонарщик.

Защото човек може в едно и също време да бъде добросъвестен и мързелив.

Ведь можно быть верным слову и всё-таки ленивым.

Малкият принц продължи:
— Твоята планета е толкова малка, че ти с три крачки можеш да я обиколиш. Трябва само да вървиш много бавно, за да бъдеш винаги на слънце. Когато поискаш да си починеш — ще тръгнеш… и денят ще продължи толкова, колкото искаш.

— Твоя планетка такая крохотная, — продолжал Маленький принц, — ты можешь обойти её в три шага. И просто нужно идти с такой скоростью, чтобы всё время оставаться на солнце. Когда захочется отдохнуть, ты просто всё иди, иди… И день будет тянуться столько времени, сколько ты пожелаешь.

— Нямам голяма полза от това — каза фенерджията. — Аз най-много обичам да спя.

— Ну, от этого мне мало толку, — сказал фонарщик. — Больше всего на свете я люблю спать.

— Не ти върви — каза малкият принц.

— Тогда плохо твоё дело, — посочувствовал Маленький принц.

— Не ми върви — каза фенерджията. — Добър ден.

— Плохо моё дело, — подтвердил фонарщик. — Добрый день.

И угаси фенера.

И погасил фонарь.

— Този човек — каза си малкият принц, продължавайки пътешествието си — би бил презиран от всички други — от царя, от суетния, от пияницата, от бизнесмена. Ала той е единственият, който не ми се вижда смешен. Може би защото се занимава с друго нещо — не със себе си.

«Вот человек, — сказал себе Маленький принц, продолжая путь, — вот человек, которого все стали бы презирать — и король, и честолюбец, и пьяница, и делец. А между тем из них всех он один, по-моему, не смешон. Может быть, потому, что он думает не только о себе».

Той въздъхна със съжаление и продължи:

Маленький принц вздохнул.

— Той е единственият, когото бих избрал за приятел. Но неговата планета наистина е много малка. Няма място за двамина…

«Вот бы с кем подружиться, — подумал он ещё. — Но его планетка уж очень крохотная. Там нет места для двоих…»

Ала имаше нещо, което малкият принц не се решаваше да си признае — то беше, че той съжаляваше за тая благословена планета най-много заради хиляда четиристотин и четиридесетте слънчеви залези през двадесетте и четири часа.

Он не смел себе признаться в том, что больше всего жалеет об этой чудесной планетке ещё по одной причине: за двадцать четыре часа на ней можно любоваться закатом тысячу четыреста сорок раз!

XV

ГЛАВА XV

Шестата планета беше десет пъти по-голяма. В нея живееше един стар господин, който пишеше грамадни книги.

Шестая планета была в десять раз больше предыдущей. На ней жил старик, который писал толстенные книги.

— Я, гледай! Един изследовател! — извика той, когато съзря малкия принц.

— Смотрите-ка! Вот прибыл путешественник! — воскликнул он, заметив Маленького принца.

Малкият принц седна на масата и въздъхна леко. Той толкова дълго бе пътувал!

Маленький принц сел на стол, чтобы отдышаться. Он уже столько странствовал!

— Отде идеш? — каза му старият господин.

— Откуда ты? — спросил его старик.

— Каква е тая дебела книга? — рече малкият принц. — Какво правите тук?

— Что это за огромная книга? — спросил Маленький принц. — Что вы здесь делаете?

— Аз съм географ — каза старият господин.

— Я географ, — ответил старик.

— Какво е това — географ?

— А что такое географ?

— Географът е учен, който знае де са моретата, реките, градовете, планините и пустините.

— Это учёный, который знает, где находятся моря, реки, города, горы и пустыни.

— Това е много интересно — рече малкият принц. — Най-сетне това е един истински занаят!

— Как интересно! — сказал Маленький принц. — Вот это — настоящее дело!

И хвърли поглед наоколо си по планетата на географа. Никога не бе виждал по-величествена планета.

И он окинул взглядом планету географа. Никогда ещё он не видал такой величественной планеты!

— Вашата планета е много хубава. Има ли океани?

— Ваша планета очень красивая, — сказал он. — А океаны у вас есть?

— Не мога да зная това — каза географът.

— Этого я не знаю, — сказал географ.

— Ах! (Малкият принц бе разочарован.) Ами планини?

— О-о-о… — разочарованно протянул Маленький принц. — А горы есть?

— Не мога да зная това — каза географът.

— Не знаю, — повторил географ.

— А градове и реки, и пустини?

— А города, реки, пустыни?

— И това не мога да зная — каза географът.

— И этого я тоже не знаю.

— Ами нали сте географ?!

— Но ведь вы географ!

— Точно тъй — отвърна географът, но не съм изследовател. Нямам никакви изследователи. Географът не брои градовете, реките, планините, океаните и пустините.

— Вот именно, — сказал старик. — Я географ, а не путешественник. Мне ужасно не хватает путешественников. Ведь не географы ведут счёт городам, рекам, горам, морям, океанам и пустыням.

Географът е много важен човек и не скита. Той не излиза от работната си стая. Но приема там изследователите. Той ги разпитва и си записва техните спомени. И ако спомените на някого от тях му се сторят интересни, географът нарежда да се направи анкета за нравствеността на изследователя.

Географ — слишком важное лицо, ему некогда разгуливать. Он не выходит из своего кабинета. Но он принимает у себя путешественников и записывает их рассказы. И если кто-нибудь из них расскажет что-нибудь интересное, географ наводит справки и проверяет, порядочный ли человек этот путешественник.

— Защо?

— А зачем?

— Защото изследовател, който лъже, би предизвикал катастрофи в книгите по география. Също тъй и изследовател, който много пие.

— Да ведь если путешественник станет врать, в учебниках географии всё перепутается. И если он выпивает лишнее — тоже беда.

— Защо? — каза малкият принц.

— А почему?

— Защото пияниците виждат двойно. И географът би отбелязал две планини там, дето има само една.

— Потому, что у пьяниц двоится в глазах. И там, где на самом деле одна гора, географ отметит две.

— Познавам едного — рече малкият принц, — който би бил лош изследовател.

— Я знал одного человека… Из него вышел бы плохой путешественник, — заметил Маленький принц.

— Възможно е. Та, когато нравственият образ на изследователя изглежда добър, прави се анкета за неговото откритие.

— Очень возможно. Так вот, если окажется, что путешественник — человек порядочный, тогда проверяют его открытие.

— Отиват да видят ли?

— Как проверяют? Идут и смотрят?

— Не. Това е много сложна работа. Но изискват от изследователя да представи доказателства. Ако се отнася например за откриване на някоя голяма планина, искат му да донесе от нея големи камъни.

— Ну нет. Это слишком сложно. Просто требуют, чтобы путешественник представил доказательства. Например, если он открыл большую гору, пускай принесёт с неё большие камни.

Изведнъж географът се развълнува.

Географ вдруг пришёл в волнение:

— Но ти, ти идеш отдалеч! Ти си изследовател! Ти ще ми опишеш своята планета!

— Но ты ведь и сам путешественник! Ты явился издалека! Расскажи мне о своей планете!

И като разтвори своя списък, географът наостри молива си. Бележките на изследователите се записват първо с молив. Едва след като изследователят представи доказателства, записват ги с мастило.

И он раскрыл толстенную книгу и очинил карандаш. Рассказы путешественников сначала записывают карандашом. И только после того как путешественник представит доказательства, можно записать его рассказ чернилами.

— Е? — рече въпросително географът.

— Слушаю тебя, — сказал географ.

— О! — каза малкият принц. — У мене не е много интересно, там всичко е съвсем мъничко. Имам три вулкана. Двата — действуващи, единият — угаснал. Но човек никога не знае какво може да се случи.

— Ну, у меня там не так уж интересно, — промолвил Маленький принц. — У меня всё очень маленькое. Есть три вулкана. Два действуют, а один давно потух. Но мало ли что может случиться…

— Човек никога не знае какво може да се случи — рече географът.

— Да, всё может случиться, — подтвердил географ.

— Имам също така и едно цвете.

— Потом у меня есть цветок.

— Ние не записваме цветята — каза географът.

— Цветы мы не отмечаем, — сказал географ.

— Че защо? Те са най-хубавото нещо!

— Почему?! Это ведь самое красивое!

— Защото цветята са ефемерни.

— Потому, что цветы эфемерны.

— Какво значи „ефемерно“?

— Как это — эфемерны?

— Географиите — каза географът — са най-ценните измежду всички книги. Те никога не овехтяват. Много рядко някоя планина променя мястото си. Много рядко някой океан остава без вода. Ние пишем за вечни неща.

— Книги по географии — самые драгоценные книги на свете, — объяснил географ. — Они никогда не устаревают. Ведь это очень редкий случай, чтобы гора сдвинулась с места. Или чтобы океан пересох. Мы пишем о вещах вечных и неизменных.