For Virginia received the coronet, which is the reward of all good little American girls, and was married to her boy-lover as soon as he came of age.

Да, да, герцогиня Чеширская это и есть наша маленькая Вирджиния, ибо она, выйдя замуж за своего юного поклонника, едва он достиг совершеннолетия, стала герцогиней и получила герцогскую корону — награду, которую получают за образцовое поведение все американские девочки.

They were both so charming, and they loved each other so much, that every one was delighted at the match, except the old Marchioness of Dumbleton, who had tried to catch the Duke for one of her seven unmarried daughters, and had given no less than three expensive dinner-parties for that purpose, and, strange to say, Mr. Otis himself.

Вирджиния и юный герцог были так очаровательны и так влюблены друг в друга, что их союз привёл всех в восторг, за исключением старой маркизы Дамблтон, которая пыталась пристроить за герцога одну из своих семи незамужних дочерей и дала с этой целью целых три дорогих званых обеда, а также, как ни странно, самого мистера Оутиса.

Mr. Otis was extremely fond of the young Duke personally, but, theoretically, he objected to titles, and, to use his own words, “was not without apprehension lest, amid the enervating influences of a pleasure-loving aristocracy, the true principles of Republican simplicity should be forgotten.”

При всей своей личной привязанности к молодому герцогу, он теоретически был против титулов и в данном случае, если привести его собственные слова, «опасался, как бы из-за расслабляющего влияния приверженной наслаждениям аристократии не были бы забыты незыблемые принципы республиканской простоты».

His objections, however, were completely overruled, and I believe that when he walked up the aisle of St. George’s, Hanover Square, with his daughter leaning on his arm, there was not a prouder man in the whole length and breadth of England.

Но в конце концов его удалось убедить в безосновательности его опасений, и когда он вёл свою дочь к алтарю церкви святого Георгия, что на Гановер-сквер, то, мне кажется, вряд ли во всей Англии можно было бы сыскать человека счастливее его.

The Duke and Duchess, after the honeymoon was over, went down to Canterville Chase, and on the day after their arrival they walked over in the afternoon to the lonely churchyard by the pine-woods.

По окончании медового месяца герцог и герцогиня отправились в Кентервильский замок и на второй день пребывания там посетили заброшенное кладбище близ соснового бора.

There had been a great deal of difficulty at first about the inscription on Sir Simon’s tombstone, but finally it had been decided to engrave on it simply the initials of the old gentleman’s name, and the verse from the library window.

Им долго не удавалось придумать эпитафию для надгробия сэра Саймона, и в конце концов они решили ограничиться его инициалами, а также стихами, начертанными на окне библиотеки.

The Duchess had brought with her some lovely roses, which she strewed upon the grave, and after they had stood by it for some time they strolled into the ruined chancel of the old abbey.

Герцогиня принесла с собой свежие розы и усыпала ими могилу. Немного постояв над местом вечного упокоения Кентервильского привидения, они направились к полуразрушенной старинной церквушке.

There the Duchess sat down on a fallen pillar, while her husband lay at her feet smoking a cigarette and looking up at her beautiful eyes.

Герцогиня присела на упавшую колонну, а её молодой супруг расположился у её ног. Он курил и молча любовался её прекрасными глазами.

Suddenly he threw his cigarette away, took hold of her hand, and said to her, “Virginia, a wife should have no secrets from her husband.”

Вдруг он выбросил недокуренную папиросу, взял её за руку и сказал:
— Вирджиния, у жены не должно быть секретов от мужа.

“Dear Cecil! I have no secrets from you.”

— У меня нет от тебя секретов, дорогой Сесил.

“Yes, you have,” he answered, smiling, “you have never told me what happened to you when you were locked up with the ghost.”

— А вот и есть, — ответил он улыбаясь. — Ты ведь никогда не рассказывала мне, что случилось, когда вы заперлись вдвоём с привидением.

“I have never told any one, Cecil,” said Virginia, gravely.

— Я никому этого не рассказывала, Сесил, — сказала Вирджиния, посерьёзнев.

“I know that, but you might tell me.”

— Знаю, но мне ты могла бы рассказать.

“Please don’t ask me, Cecil, I cannot tell you. Poor Sir Simon! I owe him a great deal. Yes, don’t laugh, Cecil, I really do. He made me see what Life is, and what Death signifies, and why Love is stronger than both.”

— Ну пожалуйста, Сесил, не надо меня просить, я не могу этого рассказывать. Бедный сэр Саймон! Я стольким ему обязана! Не смейся, Сесил, это действительно так. Он открыл для меня, что есть Жизнь, и что есть Смерть, и почему Любовь сильнее Жизни и Смерти.

The Duke rose and kissed his wife lovingly.

Герцог встал и нежно поцеловал жену.

“You can have your secret as long as I have your heart,” he murmured.

— Что ж, пусть эта тайна будет твоей, лишь бы твоё сердце было моим, — прошептал он ей на ухо.

“You have always had that, Cecil.”

— Оно всегда было твоим, Сесил.

“And you will tell our children some day, won’t you?”

— Но ведь нашим детям ты расскажешь когда-нибудь?

Virginia blushed.

Вирджиния покраснела.