“No,” said Kovaloff, after having reperused the letter, “she is certainly not guilty. It is impossible. Such a letter could not be written by a criminal.”

«Нет», говорил Ковалёв, прочитавши письмо. «Она точно не виновата. Не может быть! Письмо так написано, как не может написать человек, виноватый в преступлении.»

The committee-man was experienced in such matters, for he had been often officially deputed to conduct criminal investigations while in the Caucasus. “But then how and by what trick of fate has the thing happened?” he said to himself with a gesture of discouragement. “The devil must be at the bottom of it.”

Коллежский асессор был в этом сведущ потому, что был посылан несколько раз на следствие ещё в Кавказской области. «Каким же образом, какими судьбами это приключилось? Только чорт разберёт это!» сказал он наконец, опустив руки.

Meanwhile the rumour of this extraordinary event had spread all over the city, and, as is generally the case, not without numerous additions.

Между тем слухи об этом необыкновенном происшествии распространились по всей столице и, как водится, не без особенных прибавлений.

At that period there was a general disposition to believe in the miraculous; the public had recently been impressed by experiments in magnetism. The story of the floating chairs in Koniouchennaia Street was still quite recent, and there was nothing astonishing in hearing soon afterwards that Major Kovaloffs nose was to be seen walking every day at three o’clock on the Neffsky Avenue. The crowd of curious spectators which gathered there daily was enormous.

Тогда умы всех именно настроены были к чрезвычайному: недавно только что занимали весь город опыты действия магнетизма. Притом история о танцующих стульях в Конюшенной улице была ещё свежа, и потому нечего удивляться, что скоро начали говорить, будто нос коллежского асессора Ковалёва ровно в 3 часа прогуливается по Невскому проспекту. Любопытных стекалось каждый день множество.

On one occasion someone spread a report that the nose was in Junker’s stores and immediately the place was besieged by such a crowd that the police had to interfere and establish order.

Сказал кто-то, что нос будто бы находился в магазине Юнкера: и возле Юнкера такая сделалась толпа и давка, что должна была даже полиция вступиться.

A certain speculator with a grave, whiskered face, who sold cakes at a theatre door, had some strong wooden benches made which he placed before the window of the stores, and obligingly invited the public to stand on them and look in, at the modest charge of twenty-four kopecks.

Один спекулатор почтенной наружности, с бакенбардами, продававший при входе в театр разные сухие кондитерские пирожки, нарочно поделал прекрасные деревянные, прочные скамьи, на которые приглашал любопытных становиться за 80 копеек от каждого посетителя.

A veteran colonel, leaving his house earlier than usual expressly for the purpose, had the greatest difficulty in elbowing his way through the crowd, but to his great indignation he saw nothing in the store window but an ordinary flannel waistcoat and a coloured lithograph representing a young girl darning a stocking, while an elegant youth in a waistcoat with large lappels watched her from behind a tree. The picture had hung in the same place for more than ten years.

Один заслуженный полковник нарочно для этого вышел раньше из дому и с большим трудом пробрался сквозь толпу; но, к большому негодованию своему, увидел в окне магазина вместо носа обыкновенную шерстяную фуфайку и литографированную картинку с изображением девушки, поправлявшей чулок, и глядевшего на неё из-за дерева франта с откидным жилетом и небольшою бородкою, — картинку, уже более десяти лет висящую всё на одном месте.

The colonel went off, growling savagely to himself, “How can the fools let themselves be excited by such idiotic stories?”

Отошед, он сказал с досадою: «как можно этакими глупыми и неправдоподобными слухами смущать народ?»

Then another rumour got abroad, to the effect that the nose of Major Kovaloff was in the habit of walking not on the Neffsky Avenue but in the Tauris Gardens. Some students of the Academy of Surgery went there on purpose to see it.

Потом пронёсся слух, что не на Невском проспекте, а в Таврическом саду прогуливается нос маиора Ковалёва, что будто бы он давно уже там; что когда ещё проживал там Хосрев-Мирза, то очень удивлялся этой странной игре природы. Некоторые из студентов Хирургической академии отправились туда.

A high-born lady wrote to the keeper of the gardens asking him to show her children this rare phenomenon, and to give them some suitable instruction on the occasion.

Одна знатная, почтенная дама просила особенным письмом смотрителя за садом показать детям её этот редкий феномен и, если можно, с объяснением наставительным и назидательным для юношей.

All these incidents were eagerly collected by the town wits, who just then were very short of anecdotes adapted to amuse ladies.

Всем этим происшествиям были чрезвычайно рады все светские, необходимые посетители раутов, любившие смешить дам, у которых запас в то время совершенно истощился.

On the other hand, the minority of solid, sober people were very much displeased.

Небольшая часть почтенных и благонамеренных людей была чрезвычайно недовольна.

One gentleman asserted with great indignation that he could not understand how in our enlightened age such absurdities could spread abroad, and he was astonished that the Government did not direct their attention to the matter. This gentleman evidently belonged to the category of those people who wish the Government to interfere in everything, even in their daily quarrels with their wives.

Один господин говорил с негодованием, что он не понимает, как в нынешний просвещённый век могут распространяться нелепые выдумки, и что он удивляется, как не обратит на это внимание правительство. Господин этот, как видно, принадлежал к числу тех господ, которые желали бы впутать правительство во всё, даже в свои ежедневные ссоры с женою.

But here the course of events is again obscured by a veil.

Вслед за этим… но здесь вновь всё происшествие скрывается туманом, и что было потом, решительно неизвестно.

III

III

Strange events happen in this world, events which are sometimes entirely improbable. The same nose which had masqueraded as a state-councillor, and caused so much sensation in the town, was found one morning in its proper place, i.e. between the cheeks of Major Kovaloff, as if nothing had happened.

Чепуха совершенная делается на свете. Иногда вовсе нет никакого правдоподобия: вдруг тот самый нос, который разъезжал в чине статского советника и наделал столько шуму в городе, очутился как ни в чём не бывало вновь на своём месте, то есть именно между двух щёк маиора Ковалёва.

This occurred on 7th April. On awaking, the Major looked by chance into a mirror and perceived a nose. He quickly put his hand to it; it was there beyond a doubt!
“Oh!” exclaimed Kovaloff. For sheer joy he was on the point of performing a dance barefooted across his room, but the entrance of Ivan prevented him. He told him to bring water, and after washing himself, he looked again in the glass. The nose was there! Then he dried his face with a towel and looked again. Yes, there was no mistake about it!

Это случилось уже апреля 7 числа. Проснувшись и нечаянно взглянув в зеркало, видит он: нос! хвать рукою — точно нос! «Эге!» сказал Ковалёв, и в радости чуть не дёрнул по всей комнате босиком тропака, но вошедший Иван помешал. Он приказал тот же час дать себе умыться и, умываясь, взглянул ещё раз в зеркало: нос. Вытираясь утиральником, он опять взглянул в зеркало: нос!

“Look here, Ivan, it seems to me that I have a heat-boil on my nose,” he said to his valet. And he thought to himself at the same time, “That will be a nice business if Ivan says to me ‘No, sir, not only is there no boil, but your nose itself is not there!’”

«А посмотри, Иван, кажется, у меня на носу, как будто прыщик», сказал он и между тем думал: «вот беда, как Иван скажет: да нет, судырь, не только прыщика, и самого носа нет!»

But Ivan answered, “There is nothing, sir; I can see no boil on your nose.”

Но Иван сказал: «ничего-с, никакого прыщика: нос чистый!»

“Good! Good!” exclaimed the Major, and snapped his fingers with delight. At this moment the barber, Ivan Jakovlevitch, put his head in at the door, but as timidly as a cat which has just been beaten for stealing lard.

«Хорошо, чорт побери!» сказал сам себе маиор и щёлкнул пальцами. В это время выглянул в дверь цырюльник Иван Яковлевич; но так боязливо, как кошка, которую только-что высекли за кражу сала.

“Tell me first, are your hands clean?” asked Kovaloff when he saw him.
“Yes, sir.”
“You lie.”
“I swear they are perfectly clean, sir.”
“Very well; then come here.”

«Говори вперёд: чисты руки?» кричал ещё издали ему Ковалёв.
«Чисты.»
«Врёшь!»
«Ей богу-с чисты, судырь.»
«Ну, смотри же.»

Kovaloff seated himself. Jakovlevitch tied a napkin under his chin, and in the twinkling of an eye covered his beard and part of his cheeks with a copious creamy lather.

Ковалёв сел. Иван Яковлевич закрыл его салфеткою и в одно мгновенье, с помощью кисточки, превратил всю бороду его и часть щеки в крем, какой подают на купеческих именинах.

“There it is!” said the barber to himself, as he glanced at the nose. Then he bent his head a little and examined it from one side. “Yes, it actually is the nose—really, when one thinks—” he continued, pursuing his mental soliloquy and still looking at it. Then quite gently, with infinite precaution, he raised two fingers in the air in order to take hold of it by the extremity, as he was accustomed to do.

«Вишь ты!» сказал сам себе Иван Яковлевич, взглянувши на нос, и потом перегнул голову на другую сторону и посмотрел на него сбоку: «Вона! эк его право как подумаешь», продолжал он и долго смотрел на нос. Наконец, легонько, с бережливостью, какую только можно себе вообразить, он приподнял два пальца с тем, чтобы поймать его за кончик. Такова уж была система Ивана Яковлевича.

“Now then, take care!” Kovaloff exclaimed. Ivan Jakovlevitch let his arm fall and felt more embarrassed than he had ever done in his life. At last he began to pass the razor very lightly over the Major’s chin, and although it was very difficult to shave him without using the olfactory organ as a point of support, he succeeded, however, by placing his wrinkled thumb against the Major’s lower jaw and cheek, thus overcoming all obstacles and bringing his task to a safe conclusion.

«Ну, ну, ну, смотри!» закричал Ковалёв. Иван Яковлевич и руки опустил, оторопел и смутился, как никогда не смущался. Наконец осторожно стал он щекотать бритвой у него под бородою, и хотя ему было совсем не сподручно и трудно брить без придержки за нюхательную часть тела, однако же, кое-как упираясь своим шероховатым большим пальцем ему в щёку и в нижнюю десну, наконец одолел все препятствия и выбрил.

When the barber had finished, Kovaloff hastened to dress himself, took a droshky, and drove straight to the confectioner’s. As he entered it, he ordered a cup of chocolate. He then stepped straight to the mirror; the nose was there! He returned joyfully, and regarded with a satirical expression two officers who were in the shop, one of whom possessed a nose not much larger than a waistcoat button.

Когда всё было готово, Ковалёв поспешил тот же час одеться, взял извозчика и поехал прямо в кондитерскую. Входя, закричал он ещё издали: «мальчик, чашку шоколаду!», а сам в ту же минуту к зеркалу: есть нос. Он весело оборотился назад и с сатирическим видом посмотрел, несколько прищуря глаз, на двух военных, у одного из которых был нос никак не больше жилетной пуговицы.

After that he went to the office of the department where he had applied for the post of vice-governor of a province or Government bailiff. As he passed through the hall of reception, he cast a glance at the mirror; the nose was there!

После того отправился он в канцелярию того департамента, где хлопотал об вице-губернаторском месте, а в случае неудачи об экзекуторском. Проходя чрез приёмную, он взглянул в зеркало: есть нос.

Then he went to pay a visit to another committeeman, a very sarcastic personage, to whom he was accustomed to say in answer to his raillery, “Yes, I know, you are the funniest fellow in St Petersburg.” On the way he said to himself, “If the Major does not burst into laughter at the sight of me, that is a most certain sign that everything is in its accustomed place.” But the Major said nothing. “Very good!” thought Kovaloff.

Потом поехал он к другому коллежскому асессору или маиору, большому насмешнику, которому он часто говорил в ответ на разные занозистые заметки: «ну, уж ты, я тебя знаю, ты шпилька!» Дорогою он подумал: «если и маиор не треснет со смеху, увидевши меня, тогда уж верный знак, что всё, что ни есть, сидит на своём месте.» Но коллежский асессор ничего. «Хорошо, хорошо, чорт побери!» подумал про себя Ковалёв.

As he returned, he met Madame Podtotchina with her daughter. He accosted them, and they responded very graciously. The conversation lasted a long time, during which he took more than one pinch of snuff, saying to himself, “No, you haven’t caught me yet, coquettes that you are! And as to the daughter, I shan’t marry her at all.”

На дороге встретил он штаб-офицершу Подточину вместе с дочерью, раскланялся с ними и был встречен с радостными восклицаньями, стало быть ничего, в нём нет никакого ущерба. Он разговаривал с ними очень долго, и нарочно вынувши табакерку, набивал пред ними весьма долго свой нос с обоих подъездов, приговаривая про себя: «вот, мол, вам, бабьё, куриный народ! а на дочке всё-таки не женюсь. Так просто, par amour [По любви.] — изволь!»

After that, the Major resumed his walks on the Neffsky Avenue and his visits to the theatre as if nothing had happened. His nose also remained in its place as if it had never quitted it.

И маиор Ковалёв с тех пор прогуливался, как ни в чём не бывало, и на Невском проспекте, и в театрах, и везде. И нос тоже, как ни в чём не бывало, сидел на его лице, не показывая даже вида, чтобы отлучался по сторонам.

From that time he was always to be seen smiling, in a good humour, and paying attentions to pretty girls.

И после того маиора Ковалёва видели вечно в хорошем юморе, улыбающегося, преследующего решительно всех хорошеньких дам и даже остановившегося один раз перед лавочкой в Гостином дворе и покупавшего какую-то орденскую ленточку, неизвестно для каких причин, потому что он сам не был кавалером никакого ордена.

Such was the occurrence which took place in the northern capital of our vast empire.

Вот какая история случилась в северной столице нашего обширного государства!

On considering the account carefully we see that there is a good deal which looks improbable about it. Not to speak of the strange disappearance of the nose, and its appearance in different places under the disguise of a councillor of state, how was it that Kovaloff did not understand that one cannot decently advertise for a lost nose?

Теперь только по соображении всего видим, что в ней есть много неправдоподобного. Не говоря уже о том, что точно странно сверхъестественное отделение носа и появленье его в разных местах в виде статского советника, — как Ковалёв не смекнул, что нельзя чрез газетную экспедицию объявлять о носе?

I do not mean to say that he would have had to pay too much for the advertisement—that is a mere trifle, and I am not one of those who attach too much importance to money; but to advertise in Such a case is not proper nor befitting.

Я здесь не в том смысле говорю, чтобы мне казалось дорого заплатить за объявление: это вздор, и я совсем не из числа корыстолюбивых людей. Но неприлично, неловко, нехорошо!

Another difficulty is—how was the nose found in the baked loaf, and how did Ivan Jakovlevitch himself—no, I don’t understand it at all!

И опять тоже — как нос очутился в печёном хлебе, и как сам Иван Яковлевич?.. нет, этого я никак не понимаю, решительно не понимаю!

But the most incomprehensible thing of all is, how authors can choose such subjects for their stories. That really surpasses my understanding.

Но что страннее, что непонятнее всего, это то, как авторы могут брать подобные сюжеты. Признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно… нет, нет, совсем не понимаю.

In the first place, no advantage results from it for the country; and in the second place, no harm results either.

Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых… но и во-вторых тоже нет пользы. Просто я не знаю, что это…

All the same, when one reflects well, there really is something in the matter. Whatever may be said to the contrary, such cases do occur—rarely, it is true, but now and then actually.

А однако же, при всём том, хотя, конечно, можно допустить и то, и другое, и третье, может даже… ну да и где ж не бывает несообразностей? — А всё однакоже, как поразмыслишь, во всём этом, право, есть что-то. Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете; редко, но бывают.