МАРИЙ: Не знаю.

MARIUS: Neznám.

ДОМИН: А что произойдёт с ней потом?

DOMIN: Co by se s ní stalo?

МАРИЙ: Она перестанет двигаться. Её бросят в ступу.

MARIUS: Přestala by se hýbat. Dali by ji do stoupy.

ДОМИН: Это смерть. Марий, Вы боитесь смерти?

DOMIN: To je smrt, Marie. Bojíte se smrti?

МАРИЙ: Нет.

MARIUS: Ne.

ДОМИН: Вот видите, мисс Глори. Роботы не привязаны к жизни. Им нечем привязываться. У них нет удовольствий. Они меньше, чем трава.

DOMIN: Tak vidíte, slečno Gloryová. Roboti nelpí na životě. Nemají totiž čím. Nemají požitků. Jsou méně než tráva.

ЕЛЕНА: О, перестаньте! Отошлите их по крайней мере!

HELENA: Oh přestaňte! Pošlete je aspoň pryč!

ДОМИН: Марий, Сулла, вы можете идти.

DOMIN: Marie, Sullo, můžete odejít.

Cyлла и Марий уходят.

Sulla a Marius odejdou.

ЕЛЕНА: Они ужасны! То, что вы делаете, — отвратительно!

HELENA: Jsou hrrozní! To je ohavné, co děláte!

ДОМИН: Почему?

DOMIN: Proč ohavné?

ЕЛЕНА: Не знаю. Почему… почему вы назвали её Суллой?

HELENA: Nevím. Proč… proč jste jí dali jméno Sulla?

ДОМИН: А что? Некрасивое имя?

DOMIN: Nehezké jméno?

ЕЛЕНА: Но ведь это мужское имя. Сулла был римский диктатор.

HELENA: Je to mužské jméno. Sulla byl římský vojevůdce.

ДОМИН: Вот как! А мы думали, Марий и Сулла — пара влюблённых.

DOMIN: Oh, myslili jsme, že Marius a Sulla byli milenci.

ЕЛЕНА: Нет, Марий и Сулла были полководцы и воевали друг против друга в… каком же году? Не помню…

HELENA: Ne, Marius a Sulla byli vojevůdci a bojovali proti sobě roku… roku… Nevím už.

ДОМИН: Подойдите сюда, к окну. Что вы видите?

DOMIN: Pojďte sem k oknu. Co vidíte?

ЕЛЕНА: Каменщиков.

HELENA: Zedníky.

ДОМИН: Это роботы. Все наши рабочие — роботы. А там, внизу, видите?

DOMIN: To jsou Roboti. Všichni naši dělníci jsou Roboti. A tady dole, vidíte něco?

ЕЛЕНА: Какая-то контора.

HELENA: Nějaká kancelář.

ДОМИН: Бухгалтерия. И в ней…

DOMIN: Účtárna. A v ní…

ЕЛЕНА: Полно служащих.

HELENA: … plno úředníků.

ДОМИН: Это роботы. Все наши служащие — роботы. А когда вы увидите фабрики…

DOMIN: To jsou Roboti. Všichni naši úředníci jsou Roboti. Až uvidíte továrnu…

В эту минуту загудели фабричные гудки и сирены.

Vtom spustí tovární píšťaly a sirény.

ДОМИН: Полдень. Роботы не знают, когда прекращать работу. В два часа я покажу вам дежи.

DOMIN: Poledne. Roboti nevědí, kdy přestat v práci. Ve dvě hodiny vám ukážu díže.

ЕЛЕНА: Какие дежи?

HELENA: Jaké díže?

ДОМИН (сухо): Где замешивается тесто. В каждой из них приготовляется материал сразу на тысячу роботов. Потом есть кади для производства печени, мозгов и так далее. Потом вы увидите костяную фабрику. Потом я покажу вам прядильню.

DOMIN (suše): Měsidla na těsto. V každém se míchá látka na tisíc Robotů najednou. Potom kádě na játra, mozky a tak dále. Pak uvidíte továrnu na kosti. Potom vám ukážu přádelnu.

ЕЛЕНА: Какую прядильню?

HELENA: Jakou přádelnu?

ДОМИН: Прядильню нервов. Прядильню сухожилий. Прядильню, где одновременно тянутся целые километры лимфатических сосудов. Всё это поступает в монтажный цех, где собирают роботов, — знаете, как автомобили. Каждый рабочий прикрепляет только одну деталь, а конвейер передвигает заготовку от одного к другому, к третьему, и так до конца. Захватывающее зрелище. Потом всё отправляется в сушильню и на склад, где свежие изделия работают.

DOMIN: Přádelnu nervů. Přádelnu žil. Přádelnu, kde běží na jednou celé kilometry zažívacích rour. Pak je montovna, kde se to dává dohromady, víte, jako automobily. Každý dělník přidělává jen jednu součást, a zas to samočinně běží dál k druhému, třetímu, donekonečna. To je nejzajímavější podívaná. Pak přijde sušárna a skladiště, kde čerstvé výrobky pracují.

ЕЛЕНА: Господи боже, вы сразу заставляете их работать?

HELENA: Proboha, hned musejí pracovat?

ДОМИН: Виноват. Они работают, как работает новая мебель. Привыкают к существованию. То ли как-то срастаются внутри, то ли ещё что. Многое в них даже заново нарастает. Понимаете, нам приходится оставлять немного места для естественного развития. А тем временем идёт окончательная их отделка.

DOMIN: Pardon. Pracují, jako pracuje nový nábytek. Zvykají si na existenci. Jaksi uvnitř srůstají či co. Mnoho v nich dokonce nově narůstá. Rozumíte, musíme nechat drobet místa pro přirozený vývoj. A zatím se výrobky apretují.

ЕЛЕНА: Как это?

HELENA: Co to je?

ДОМИН: Ну, это приблизительно то же самое, что у людей школа. Они учатся говорить, писать и считать. Дело в том, что у них великолепная память. Вы можете прочитать им двадцать томов Научного словаря, и они повторят вам всё подряд, наизусть. Но ничего нового они никогда не выдумают. Они вполне могли бы преподавать в университетах… А потом их сортируют и рассылают заказчикам. Пятнадцать тысяч штук в день, не считая определённого процента брака, который бросают в ступу… и так далее, и так далее.

DOMIN: Tolik co u lidí “škola”. Učí se mluvit, psát a počítat. Mají totiž úžasnou paměť. Kdybyste jim přečetla dvaceti svazkový Naučný slovník, budou vám všechno opakovat po pořádku. Něco nového nikdy nevymyslí. Mohli by docela dobře učit na univerzitách. Pak se roztřídí a rozešlou. Denně patnáct tisíc kusů, nepočítajíc stálé procento vadných, které se hodí do stoupy,… a tak dále a tak dále.

ЕЛЕНА: Вы на меня сердитесь?

HELENA: Zlobíte se na mne?

ДОМИН: Боже сохрани! Мне только кажется, что мы… могли бы говорить о других вещах. Нас тут — горсточка людей среди сотен тысяч роботов, и ни одной женщины. Мы говорим только о производстве, целыми днями, каждый день… Как проклятые, мисс Глори.

DOMIN: Ale chraň bůh! Myslím jen, že… že jsme mohli mluvit o jiných věcech. Je nás tu jen hrstka mezi sto tisíci Roboty, a žádná žena. Mluvíme jen o výrobě, celý den, každý den… Jsme jako prokletí, slečno Gloryová.

ЕЛЕНА: Я так жалею, что сказала, будто… будто вы… лжёте…

HELENA: Mně je tak líto, že jsem řekla, že… že… že lžete…

Стук в дверь.

Zaklepání.

ДОМИН: Входите, ребята!

DOMIN: Vejděte, mládenci.

Слева входят инженер Фабри, д-р Галль, д-р Галлемайер и архитектор Алквист.

Zleva vejdou inž. Fabry, dr. Gall, dr. Hallemeier, stavitel Alquist.

ГАЛЛЬ: Простите, мы не помешали?

DR. GALL: Pardon, nerušíme?

ДОМИН: Идите сюда. Мисс Глори, это — Алквист, Фабри, Галль, Галлемайер… Дочь президента Глори.

DOMIN: Pojďte sem. Slečno Gloryová, to jsou Alquist, Fabry, Gall, Hallemeier. Dcera prezidenta Gloryho.

ЕЛЕНА (смущённо): Добрый день.

HELENA (v rozpacích): Dobrý den.

ФАБРИ: Мы не имели представления…

FABRY: Neměli jsme potuchy…

ГАЛЛЬ: Бесконечно польщены…

DR. GALL: Nekonečně poctěni…

АЛКВИСТ: Добро пожаловать, мисс Глори.

ALQUIST: Buďte vítána, slečno Gloryová.

Справа врывается Бусман.

Zprava vrazí Busman.

БУСМАН: Хэлло. что это у вас тут?

BUSMAN: Halo, co tu máte?

ДОМИН: Сюда, Бусман! Это наш Бусман, мисс. Дочь президента Глори.

DOMIN: Sem, Busmane. To je náš Busman, slečno. Dcera prezidenta Gloryho.

ЕЛЕНА: Я очень рада.

HELENA: Těší mne.

БУСМАН: Батюшки мои, вот праздник-то! Мисс Глори, разрешите отправить в газеты каблограмму, что вы почтили нас своим посещением?

BUSMAN: Jemináčku to je sláva! Slečno Gloryová, smíme kabelovat do novin, že jste ráčila zavítat?

ЕЛЕНА: Нет, нет, ради бога!

HELENA: Ne, ne, prosím vás!

ДОМИН: Да прошу вас, сядьте, мисс.

DOMIN: Prosím, slečno, posaďte se.

Fabry, Busman a Dr. Gall přitahují lenošky.

ФАБРИ (пододвигая кресла): Прошу…

FABRY: Prosím…

БУСМАН: Пожалуйста…

BUSMAN: Račte…

ГАЛЛЬ: Pardon…

DR. GALL: Pardon…

АЛКВИСТ: Как доехали, мисс Глори?

ALQUIST: Slečno Gloryová, jakou jste měla cestu?

ГАЛЛЬ: Вы ведь поживете у нас?

DR. GALL: Zdržíte se u nás déle?

ФАБРИ:Как вы находите наша фабрики, мисс Глори?

FABRY: Co říkáte továrně, slečno Gloryová?

ГАЛЛЕМАЙЕР: Вы приехали на «Амелии»?

HALLEMEIER: Vy jste přijela na Amélii?

ДОМИН: Тише, дайте же мисс Глори хоть слово вставить.

DOMIN: Ticho, nechte mluvit slečnu Gloryovou.

ЕЛЕНА (к Домину): О чём мне с ними говорить?

HELENA (k Dominovi): O čem mám s nimi mluvit?

ДОМИН (с удивлением): О чём хотите.

DOMIN (s údivem): O čem chcete.

ЕЛЕНА: Могу я… Можно мне говорить совершенно откровенно?

HELENA: Mám… smím mluvit docela otevřeně?

ДОМИН: Ну, конечно!

DOMIN: Ale ovšem.

ЕЛЕНА (колеблется, потом с отчаянной решимостью): Скажите, вам никогда не бывает обидно, что с вами так обращаются?

HELENA (váhá, pak zoufale odhodlána): Řekněte, není vám nikdy trapno, jak s vámi nakládají?

ФАБРИ: Кто?

FABRY: Kdo prosím?

ЕЛЕНА: Да люди.

HELENA: Všichni lidé.

Все переглядываются в недоумении.

Všichni se na sebe zaraženě dívají.

АЛКВИСТ: С нами?

ALQUIST: S námi?

ГАЛЛЬ: Почему вы так думаете?

DR. GALL: Proč myslíte?

ГАЛЛЕМАЙЕР: Тысяча чертей!..

HALLEMEIER: U sta hromů!

БУСМАН: Боже сохрани, мисс Глори!

BUSMAN: Ale bůh uchovej, slečno Gloryová!

ЕЛЕНА: Разве вы не чувствуете, что могли бы жить лучше.

HELENA: Což necítíte, že byste mohli existovat lépe?

ГАЛЛЬ: Как вам сказать, мисс… Что вы имеете в виду?

DR. GALL: Přijde na to, slečno. Jak to myslíte?

ЕЛЕНА (взрывается): А то, что это отвратительно! Это страшно! (Встаёт.) Вся Европа говорит о том, что здесь с вами делают! Я для того и приехала, чтобы самой проверить, а оказалось — здесь в тысячу раз хуже, чем думают! Как вы можете это терпеть?

HELENA: Myslím, že… (vybuchne) že je to ohavné! že je to strašné! (Vstane.) Celá Evropa mluví o tom, co se tu s vámi děje. Proto sem jedu, abych to uviděla, a je to tisíckrát horší, než si kdo myslí! Jak to můžete snášet?

АЛКВИСТ: Что терпеть?

ALQUIST: Co snášet?

ЕЛЕНА: Своё положение. Господи, ведь вы такие же люди, как мы, как вся Европа, как весь мир! Это скандально, это недостойно — то, как вы живёте!

HELENA: Své postavení. Proboha, vždyť jste lidé jako my, jako celá Evropa, jako celý svět! To je skandální, to je nedůstojné, jak žijete!

БУСМАН: Ради бога, мисс!

BUSMAN: Propána, slečno!

ФАБРИ: Нет, друзья, она, пожалуй, права. Живём мы тут, словно какие-нибудь индейцы.

FABRY: Ne, mládenci, má trochu pravdu. Žijeme tu jistě jako Indiáni.

ЕЛЕНА: Хуже индейцев! Позвольте, о, позвольте мне — называть вас братьями!

HELENA: Hůř než Indiáni! Smím, oh smím vám říkat bratři?

БУСМАН: Господи помилуй, да почему же нет?

BUSMAN: Ale božíčku, pročpak ne?

ЕЛЕНА: Братья, я приехала сюда не как дочь президента. Я приехала от имени Лиги гуманности. Братья, Лига гуманности насчитывает уже более двухсот тысяч членов. Двести тысяч человек стоят на вашей стороне и предлагают вам свою помощь.

HELENA: Bratři, nepřijela jsem jako dcera prezidentova. Přijela jsem za Ligu humanity. Bratři, Liga humanity má už přes dvě stě tisíc členů. Dvě stě tisíc lidí stojí za vámi a nabízí vám svou pomoc.

БУСМАН: Двести тысяч человек — что ж, это прилично, это совсем неплохо.

BUSMAN: Dvě stě tisíc lidí, panečku, to už je slušné, to je docela krásné.

ФАБРИ: Я вам всегда говорил: нет ничего лучше старой Европы. Видите, она нас не забыла. Предлагает нам помощь.

FABRY: Říkám vám vždycky, není nad starou Evropu. Vidíte, nezapomněla na nás. Nabízí nám pomoc.

ГАЛЛЬ: Какую помощь? Театр?

DR. GALL: Jakou pomoc? Divadlo?

ГАЛЛЕМАЙЕР: Оркестр?

HALLEMEIER: Orchestr?

ЕЛЕНА: Больше.

HELENA: Víc než to.

АЛКВИСТ: Вас самоё?

ALQUIST: Vás samotnou?

ЕЛЕНА: О, что я такое?! Я останусь, пока в этом будет необходимость.

HELENA: Oh což o mne! Zůstanu, pokud bude třeba.

БУСМАН: О господи, вот радость-то!

BUSMAN: Panebože to je radost!

АЛКВИСТ: Домин, я пойду, приготовлю для мисс самую лучшую комнату.

ALQUIST: Domine, půjdu připravit pro slečnu nejlepší pokoj.

ДОМИН: Погодите минутку. Я боюсь, что… мисс Глори ещё не кончила.

DOMIN: Počkejte chvilku. Bojím se, že… že slečna Gloryová ještě nedomluvila.

ЕЛЕНА: Да, я не кончила. Если только силой не зажмёте мне рот.

HELENA: Ne, nedomluvila. Leda byste mi násilím zavřel ústa.

ГАЛЛЬ: Только посмейте, Гарри.

DR. GALL: Harry, opovažte se!

ЕЛЕНА: Спасибо! Я знала, что вы будете меня защищать.

HELENA: Děkuji vám. Věděla jsem, že mne budete chránit.

ДОМИН: Минутку, мисс Глори. Вы уверены, что разговариваете с роботами?

DOMIN: Pardon, slečno Gloryová. Jste si tím jista, že mluvíte s Roboty?

ЕЛЕНА (сбита с толку): А с кем же ещё?

HELENA (zarazí se): S kým jiným?

ДОМИН: Мне очень жаль. Но эти господа такие же люди, как вы. Как вся Европа.

DOMIN: Je mi líto. Ti pánové jsou totiž lidé jako vy. Jako celá Evropa.

ЕЛЕНА (ко всем): Вы — не роботы?

HELENA (k ostatním): Vy nejste Roboti?