DOMIN: Co by se s ní stalo?

ДОМИН: А что произойдёт с ней потом?

MARIUS: Přestala by se hýbat. Dali by ji do stoupy.

МАРИЙ: Она перестанет двигаться. Её бросят в ступу.

DOMIN: To je smrt, Marie. Bojíte se smrti?

ДОМИН: Это смерть. Марий, Вы боитесь смерти?

MARIUS: Ne.

МАРИЙ: Нет.

DOMIN: Tak vidíte, slečno Gloryová. Roboti nelpí na životě. Nemají totiž čím. Nemají požitků. Jsou méně než tráva.

ДОМИН: Вот видите, мисс Глори. Роботы не привязаны к жизни. Им нечем привязываться. У них нет удовольствий. Они меньше, чем трава.

HELENA: Oh přestaňte! Pošlete je aspoň pryč!

ЕЛЕНА: О, перестаньте! Отошлите их по крайней мере!

DOMIN: Marie, Sullo, můžete odejít.

ДОМИН: Марий, Сулла, вы можете идти.

Sulla a Marius odejdou.

Cyлла и Марий уходят.

HELENA: Jsou hrrozní! To je ohavné, co děláte!

ЕЛЕНА: Они ужасны! То, что вы делаете, — отвратительно!

DOMIN: Proč ohavné?

ДОМИН: Почему?

HELENA: Nevím. Proč… proč jste jí dali jméno Sulla?

ЕЛЕНА: Не знаю. Почему… почему вы назвали её Суллой?

DOMIN: Nehezké jméno?

ДОМИН: А что? Некрасивое имя?

HELENA: Je to mužské jméno. Sulla byl římský vojevůdce.

ЕЛЕНА: Но ведь это мужское имя. Сулла был римский диктатор.

DOMIN: Oh, myslili jsme, že Marius a Sulla byli milenci.

ДОМИН: Вот как! А мы думали, Марий и Сулла — пара влюблённых.

HELENA: Ne, Marius a Sulla byli vojevůdci a bojovali proti sobě roku… roku… Nevím už.

ЕЛЕНА: Нет, Марий и Сулла были полководцы и воевали друг против друга в… каком же году? Не помню…

DOMIN: Pojďte sem k oknu. Co vidíte?

ДОМИН: Подойдите сюда, к окну. Что вы видите?

HELENA: Zedníky.

ЕЛЕНА: Каменщиков.

DOMIN: To jsou Roboti. Všichni naši dělníci jsou Roboti. A tady dole, vidíte něco?

ДОМИН: Это роботы. Все наши рабочие — роботы. А там, внизу, видите?

HELENA: Nějaká kancelář.

ЕЛЕНА: Какая-то контора.

DOMIN: Účtárna. A v ní…

ДОМИН: Бухгалтерия. И в ней…

HELENA: … plno úředníků.

ЕЛЕНА: Полно служащих.

DOMIN: To jsou Roboti. Všichni naši úředníci jsou Roboti. Až uvidíte továrnu…

ДОМИН: Это роботы. Все наши служащие — роботы. А когда вы увидите фабрики…

Vtom spustí tovární píšťaly a sirény.

В эту минуту загудели фабричные гудки и сирены.

DOMIN: Poledne. Roboti nevědí, kdy přestat v práci. Ve dvě hodiny vám ukážu díže.

ДОМИН: Полдень. Роботы не знают, когда прекращать работу. В два часа я покажу вам дежи.

HELENA: Jaké díže?

ЕЛЕНА: Какие дежи?

DOMIN (suše): Měsidla na těsto. V každém se míchá látka na tisíc Robotů najednou. Potom kádě na játra, mozky a tak dále. Pak uvidíte továrnu na kosti. Potom vám ukážu přádelnu.

ДОМИН (сухо): Где замешивается тесто. В каждой из них приготовляется материал сразу на тысячу роботов. Потом есть кади для производства печени, мозгов и так далее. Потом вы увидите костяную фабрику. Потом я покажу вам прядильню.

HELENA: Jakou přádelnu?

ЕЛЕНА: Какую прядильню?

DOMIN: Přádelnu nervů. Přádelnu žil. Přádelnu, kde běží na jednou celé kilometry zažívacích rour. Pak je montovna, kde se to dává dohromady, víte, jako automobily. Každý dělník přidělává jen jednu součást, a zas to samočinně běží dál k druhému, třetímu, donekonečna. To je nejzajímavější podívaná. Pak přijde sušárna a skladiště, kde čerstvé výrobky pracují.

ДОМИН: Прядильню нервов. Прядильню сухожилий. Прядильню, где одновременно тянутся целые километры лимфатических сосудов. Всё это поступает в монтажный цех, где собирают роботов, — знаете, как автомобили. Каждый рабочий прикрепляет только одну деталь, а конвейер передвигает заготовку от одного к другому, к третьему, и так до конца. Захватывающее зрелище. Потом всё отправляется в сушильню и на склад, где свежие изделия работают.

HELENA: Proboha, hned musejí pracovat?

ЕЛЕНА: Господи боже, вы сразу заставляете их работать?

DOMIN: Pardon. Pracují, jako pracuje nový nábytek. Zvykají si na existenci. Jaksi uvnitř srůstají či co. Mnoho v nich dokonce nově narůstá. Rozumíte, musíme nechat drobet místa pro přirozený vývoj. A zatím se výrobky apretují.

ДОМИН: Виноват. Они работают, как работает новая мебель. Привыкают к существованию. То ли как-то срастаются внутри, то ли ещё что. Многое в них даже заново нарастает. Понимаете, нам приходится оставлять немного места для естественного развития. А тем временем идёт окончательная их отделка.

HELENA: Co to je?

ЕЛЕНА: Как это?

DOMIN: Tolik co u lidí “škola”. Učí se mluvit, psát a počítat. Mají totiž úžasnou paměť. Kdybyste jim přečetla dvaceti svazkový Naučný slovník, budou vám všechno opakovat po pořádku. Něco nového nikdy nevymyslí. Mohli by docela dobře učit na univerzitách. Pak se roztřídí a rozešlou. Denně patnáct tisíc kusů, nepočítajíc stálé procento vadných, které se hodí do stoupy,… a tak dále a tak dále.

ДОМИН: Ну, это приблизительно то же самое, что у людей школа. Они учатся говорить, писать и считать. Дело в том, что у них великолепная память. Вы можете прочитать им двадцать томов Научного словаря, и они повторят вам всё подряд, наизусть. Но ничего нового они никогда не выдумают. Они вполне могли бы преподавать в университетах… А потом их сортируют и рассылают заказчикам. Пятнадцать тысяч штук в день, не считая определённого процента брака, который бросают в ступу… и так далее, и так далее.

HELENA: Zlobíte se na mne?

ЕЛЕНА: Вы на меня сердитесь?

DOMIN: Ale chraň bůh! Myslím jen, že… že jsme mohli mluvit o jiných věcech. Je nás tu jen hrstka mezi sto tisíci Roboty, a žádná žena. Mluvíme jen o výrobě, celý den, každý den… Jsme jako prokletí, slečno Gloryová.

ДОМИН: Боже сохрани! Мне только кажется, что мы… могли бы говорить о других вещах. Нас тут — горсточка людей среди сотен тысяч роботов, и ни одной женщины. Мы говорим только о производстве, целыми днями, каждый день… Как проклятые, мисс Глори.

HELENA: Mně je tak líto, že jsem řekla, že… že… že lžete…

ЕЛЕНА: Я так жалею, что сказала, будто… будто вы… лжёте…

Zaklepání.

Стук в дверь.

DOMIN: Vejděte, mládenci.

ДОМИН: Входите, ребята!

Zleva vejdou inž. Fabry, dr. Gall, dr. Hallemeier, stavitel Alquist.

Слева входят инженер Фабри, д-р Галль, д-р Галлемайер и архитектор Алквист.

DR. GALL: Pardon, nerušíme?

ГАЛЛЬ: Простите, мы не помешали?

DOMIN: Pojďte sem. Slečno Gloryová, to jsou Alquist, Fabry, Gall, Hallemeier. Dcera prezidenta Gloryho.

ДОМИН: Идите сюда. Мисс Глори, это — Алквист, Фабри, Галль, Галлемайер… Дочь президента Глори.

HELENA (v rozpacích): Dobrý den.

ЕЛЕНА (смущённо): Добрый день.

FABRY: Neměli jsme potuchy…

ФАБРИ: Мы не имели представления…

DR. GALL: Nekonečně poctěni…

ГАЛЛЬ: Бесконечно польщены…

ALQUIST: Buďte vítána, slečno Gloryová.

АЛКВИСТ: Добро пожаловать, мисс Глори.

Zprava vrazí Busman.

Справа врывается Бусман.

BUSMAN: Halo, co tu máte?

БУСМАН: Хэлло. что это у вас тут?

DOMIN: Sem, Busmane. To je náš Busman, slečno. Dcera prezidenta Gloryho.

ДОМИН: Сюда, Бусман! Это наш Бусман, мисс. Дочь президента Глори.

HELENA: Těší mne.

ЕЛЕНА: Я очень рада.

BUSMAN: Jemináčku to je sláva! Slečno Gloryová, smíme kabelovat do novin, že jste ráčila zavítat?

БУСМАН: Батюшки мои, вот праздник-то! Мисс Глори, разрешите отправить в газеты каблограмму, что вы почтили нас своим посещением?

HELENA: Ne, ne, prosím vás!

ЕЛЕНА: Нет, нет, ради бога!

DOMIN: Prosím, slečno, posaďte se.

ДОМИН: Да прошу вас, сядьте, мисс.

Fabry, Busman a Dr. Gall přitahují lenošky.

FABRY: Prosím…

ФАБРИ (пододвигая кресла): Прошу…

BUSMAN: Račte…

БУСМАН: Пожалуйста…

DR. GALL: Pardon…

ГАЛЛЬ: Pardon…

ALQUIST: Slečno Gloryová, jakou jste měla cestu?

АЛКВИСТ: Как доехали, мисс Глори?

DR. GALL: Zdržíte se u nás déle?

ГАЛЛЬ: Вы ведь поживете у нас?

FABRY: Co říkáte továrně, slečno Gloryová?

ФАБРИ:Как вы находите наша фабрики, мисс Глори?

HALLEMEIER: Vy jste přijela na Amélii?

ГАЛЛЕМАЙЕР: Вы приехали на «Амелии»?

DOMIN: Ticho, nechte mluvit slečnu Gloryovou.

ДОМИН: Тише, дайте же мисс Глори хоть слово вставить.

HELENA (k Dominovi): O čem mám s nimi mluvit?

ЕЛЕНА (к Домину): О чём мне с ними говорить?

DOMIN (s údivem): O čem chcete.

ДОМИН (с удивлением): О чём хотите.

HELENA: Mám… smím mluvit docela otevřeně?

ЕЛЕНА: Могу я… Можно мне говорить совершенно откровенно?

DOMIN: Ale ovšem.

ДОМИН: Ну, конечно!

HELENA (váhá, pak zoufale odhodlána): Řekněte, není vám nikdy trapno, jak s vámi nakládají?

ЕЛЕНА (колеблется, потом с отчаянной решимостью): Скажите, вам никогда не бывает обидно, что с вами так обращаются?

FABRY: Kdo prosím?

ФАБРИ: Кто?

HELENA: Všichni lidé.

ЕЛЕНА: Да люди.

Všichni se na sebe zaraženě dívají.

Все переглядываются в недоумении.

ALQUIST: S námi?

АЛКВИСТ: С нами?

DR. GALL: Proč myslíte?

ГАЛЛЬ: Почему вы так думаете?

HALLEMEIER: U sta hromů!

ГАЛЛЕМАЙЕР: Тысяча чертей!..

BUSMAN: Ale bůh uchovej, slečno Gloryová!

БУСМАН: Боже сохрани, мисс Глори!

HELENA: Což necítíte, že byste mohli existovat lépe?

ЕЛЕНА: Разве вы не чувствуете, что могли бы жить лучше.

DR. GALL: Přijde na to, slečno. Jak to myslíte?

ГАЛЛЬ: Как вам сказать, мисс… Что вы имеете в виду?

HELENA: Myslím, že… (vybuchne) že je to ohavné! že je to strašné! (Vstane.) Celá Evropa mluví o tom, co se tu s vámi děje. Proto sem jedu, abych to uviděla, a je to tisíckrát horší, než si kdo myslí! Jak to můžete snášet?

ЕЛЕНА (взрывается): А то, что это отвратительно! Это страшно! (Встаёт.) Вся Европа говорит о том, что здесь с вами делают! Я для того и приехала, чтобы самой проверить, а оказалось — здесь в тысячу раз хуже, чем думают! Как вы можете это терпеть?

ALQUIST: Co snášet?

АЛКВИСТ: Что терпеть?

HELENA: Své postavení. Proboha, vždyť jste lidé jako my, jako celá Evropa, jako celý svět! To je skandální, to je nedůstojné, jak žijete!

ЕЛЕНА: Своё положение. Господи, ведь вы такие же люди, как мы, как вся Европа, как весь мир! Это скандально, это недостойно — то, как вы живёте!

BUSMAN: Propána, slečno!

БУСМАН: Ради бога, мисс!

FABRY: Ne, mládenci, má trochu pravdu. Žijeme tu jistě jako Indiáni.

ФАБРИ: Нет, друзья, она, пожалуй, права. Живём мы тут, словно какие-нибудь индейцы.

HELENA: Hůř než Indiáni! Smím, oh smím vám říkat bratři?

ЕЛЕНА: Хуже индейцев! Позвольте, о, позвольте мне — называть вас братьями!

BUSMAN: Ale božíčku, pročpak ne?

БУСМАН: Господи помилуй, да почему же нет?

HELENA: Bratři, nepřijela jsem jako dcera prezidentova. Přijela jsem za Ligu humanity. Bratři, Liga humanity má už přes dvě stě tisíc členů. Dvě stě tisíc lidí stojí za vámi a nabízí vám svou pomoc.

ЕЛЕНА: Братья, я приехала сюда не как дочь президента. Я приехала от имени Лиги гуманности. Братья, Лига гуманности насчитывает уже более двухсот тысяч членов. Двести тысяч человек стоят на вашей стороне и предлагают вам свою помощь.

BUSMAN: Dvě stě tisíc lidí, panečku, to už je slušné, to je docela krásné.

БУСМАН: Двести тысяч человек — что ж, это прилично, это совсем неплохо.

FABRY: Říkám vám vždycky, není nad starou Evropu. Vidíte, nezapomněla na nás. Nabízí nám pomoc.

ФАБРИ: Я вам всегда говорил: нет ничего лучше старой Европы. Видите, она нас не забыла. Предлагает нам помощь.

DR. GALL: Jakou pomoc? Divadlo?

ГАЛЛЬ: Какую помощь? Театр?

HALLEMEIER: Orchestr?

ГАЛЛЕМАЙЕР: Оркестр?

HELENA: Víc než to.

ЕЛЕНА: Больше.

ALQUIST: Vás samotnou?

АЛКВИСТ: Вас самоё?

HELENA: Oh což o mne! Zůstanu, pokud bude třeba.

ЕЛЕНА: О, что я такое?! Я останусь, пока в этом будет необходимость.

BUSMAN: Panebože to je radost!

БУСМАН: О господи, вот радость-то!

ALQUIST: Domine, půjdu připravit pro slečnu nejlepší pokoj.

АЛКВИСТ: Домин, я пойду, приготовлю для мисс самую лучшую комнату.

DOMIN: Počkejte chvilku. Bojím se, že… že slečna Gloryová ještě nedomluvila.

ДОМИН: Погодите минутку. Я боюсь, что… мисс Глори ещё не кончила.

HELENA: Ne, nedomluvila. Leda byste mi násilím zavřel ústa.

ЕЛЕНА: Да, я не кончила. Если только силой не зажмёте мне рот.

DR. GALL: Harry, opovažte se!

ГАЛЛЬ: Только посмейте, Гарри.

HELENA: Děkuji vám. Věděla jsem, že mne budete chránit.

ЕЛЕНА: Спасибо! Я знала, что вы будете меня защищать.

DOMIN: Pardon, slečno Gloryová. Jste si tím jista, že mluvíte s Roboty?

ДОМИН: Минутку, мисс Глори. Вы уверены, что разговариваете с роботами?

HELENA (zarazí se): S kým jiným?

ЕЛЕНА (сбита с толку): А с кем же ещё?

DOMIN: Je mi líto. Ti pánové jsou totiž lidé jako vy. Jako celá Evropa.

ДОМИН: Мне очень жаль. Но эти господа такие же люди, как вы. Как вся Европа.

HELENA (k ostatním): Vy nejste Roboti?

ЕЛЕНА (ко всем): Вы — не роботы?

BUSMAN (řehtá se): Bůh uchovej!

БУСМАН (хохочет): Боже сохрани!